Рерих. Подлинная история русского Индианы Джонса

Вот что сообщала британская разведка о данных, полученных от английского консула Гиллана в Западном Китае: «До генерального консула Кашгара дошла информация, что Профессор и его спутники отправились прямо из Урумчи в Москву. Это путешествие на первый взгляд любопытно, учитывая хорошие верительные грамоты, с которыми профессор Рерих первоначально обратился за разрешением посетить Индию»[1246].

Упомянутые «хорошие верительные грамоты» описаны в начале того же документа: «В мае 1920 года профессор Рерих, вооруженный рекомендательными письмами от сэра Денисона Росса и мистера Липера из министерства иностранных дел, получил визу в Индию в Лондоне»[1247]. Эти два человека были важными фигурами в британских спецслужбах. Одно это могло послужить причиной подозрения спецслужб советских. Однако мы помним, какие неимоверные усилия приложил тогда Рерих, чтобы вернуться в Индию, где его ждала жена, – вплоть до писем архиепископа Кентерберийского и великой княгини Ксении Александровны Романовой.

Другой подозрительный фактор в глазах тех, кто привык подозревать всех подряд: то, что, несмотря на кажущееся сопротивление английских властей, имевших всю информацию о его пребывании в Москве и Улан-Батор и о его желании въехать в Лхасу с особой миссией, Рерих после тибетского пленения все-таки возвращается в индийскую долину Кулу. Он не был схвачен, не попал под следствие, не был выслан из британской колонии. Если не считать процедурных препятствий от Форин-офис и МИ-5, у него не было никаких проблем в Индии. Даже более того – он совершил поездку в Японию, Китай, Маньчжоу-Го и снова благополучно вернулся в Индию.

Лев Разгон пишет про ознакомление с материалами расследования на своего тестя Бокия: «Все эти грифы “сов. секретно” и пр. – ничего не стоят. Из этих дел ничего нельзя узнать. Правда, они дают то, что называется “толчком к размышлению”»[1248]. И тем не менее сегодня канва дела «Единого трудового братства» ясна, как и роль Рериха в этой невероятной эпопее.

2

Дело «Единого трудового братства», фигурантом которого по касательной стал Рерих, на первый взгляд не такое уж и простое. Главными его лицами являлись Глеб Бокий и Александр Барченко. С ними велась странная и очень необычная работа, связанная с выяснением «желательной» вины и редактурой финального обвинения. Прошение на арест Бокия было направлено 7 июля 1937 года. В этот день были поставлены визы: «По распоряжению наркома арестовать», – написано карандашом рукой замнаркома внутренних дел СССР, комиссара госбезопасности второго ранга Льва Бельского. А сутки спустя: «Согласен. Фриновский[1249]»[1250].

Текст прошения о санкции на арест впечатляет: «Тов. Ежову. Прошу санкционировать арест гр-на Бокия Глеба Ивановича. Бокий Г. И. член ВКП(б), начальник ГУГБ, состоял членом к-р (контрреволюционной – ОШ) масонской организации “Единое трудовое братство”, занимавшейся шпионажем в пользу Англии. Кроме этого, Бокий Г. И. являлся организатором антисоветского спиритического кружка, устраивавшим тайные сеансы “предсказаний событий”»[1251].

Поиски обвинений для Бокия, как мы помним, начинались с «аморалки» и заканчивались уже «изменой Родине» и «созданием контрреволюционной террористической организации». В делах этих осужденных много самой разнообразной экзотики, как то: предсказания, связь с масонами, дервиши и т. д. Однако иногда в этом следственном мороке 1937 года всплывали и истории, способные действительно напугать высшую власть.

Один из таких моментов возникает на допросе Александра Барченко. Вот что он рассказал следователю: «После того как я вернулся из алтайской экспедиции, ко мне в Ленинград, куда я переехал после провала афганской экспедиции, явились Рикс, Отто и Владимиров и устроили мне скандал. Угрожая мне (отправить меня в мясорубку), они требовали, чтобы я без их ведома не предпринимал никаких шагов для поездок на Восток и подчинялся их контролю в своей работе (исследовательской).

ВОПРОС: На чем они основывали свои угрозы? Чем они могли бы повредить вам?

ОТВЕТ: Отто, Рикс и, кажется, Владимиров еще раньше говорили мне, что у них есть какая-то “черная книга”, собрание документов, где собраны компрометирующие материалы на многих ответственных работников, что дает им в руки неограниченное оружие. Ко гда они скандалили со мной, они говорили, что им ничего не стоит уничтожить меня (отправить в мясорубку). Об этом обстоятельстве и, в частности, о “черной книге” писал и говорил т. Бокий»[1252].