Реставрация в России

«Человек толпы» помнит политические события не более двух с половиной месяцев. Именно поэтому эффект референдумов в России оказывается столь краток. Через три месяца человек сам уже вряд ли способен сказать, как был сформулирован вопрос, за что он голосовал и почему. Потому-то для сохранения власти так важно контролировать средства пропаганды. Вот почему самая страшная бойня произошла в октябре у телецентра в Останкино.

Без телевидения власть не выиграла бы референдум. И не потому, что телепередачи кого-то убедили, а потому, что телепропаганда является для начальства единственным надежным средством общения с толпой. Если «человеку толпы» не рассказывать про новые победы начальника два-три месяца, он может просто забыть, о чем речь. «Человеку толпы» надо постоянно напоминать, кто начальник, а кто дурак.

Дискуссия в мире пропаганды недопустима, ибо дезориентирует «человека толпы». Можно ругать власть из-за угла, можно писать про директора матерные надписи в курилке, но начальник никогда не унижается до прямой и равноправной дискуссии с оппонентами. Если он сделал это хоть раз, любовь толпы потеряна для него навсегда.

На митингах 1989-90 гг. (сначала на Пушкинской площади, потом в Лужниках) всеми организаторами владел один и тот же страх: как бы кто-то не увел «нашу» толпу. «Народный Фронт» боялся «Демократического Союза», «Демократический Союз» — «Памяти», а «Память» — сталинистов. Толпа же металась от одних к другим — бестолково, но с возрастающим энтузиазмом. Точно так же ельцинисты всегда по-настоящему боялись, что «толпу уведут». Или она просто рассеется. И тогда власть вообще некому будет защищать. Там, где сходит на нет эффект толпы, торжествуют организованные социальные силы, а это — конец существующего режима. И начало демократии. К счастью для России и к несчастью для Ельцина даже после десятилетий тоталитарного воспитания «человек толпы» все же составлял в стране меньшинство. Поэтому, раскручивая маховик политического кризиса, власть не могла не подрывать саму себя.

Человек мифа

Латиноамериканский поэт рассказывал, что путешествуя по Колумбии, он столкнулся с безграмотным крестьянином, который говорил с ним на языке Сервантеса и жил в какой-то совершенно особой, мифологической, гомеровской реальности — пещера в скале вполне могла оказаться убежищем дракона, местный водяной постоянно подрывал плотину, с лешим и лесными духами нужно было поддерживать сложные и опасные отношения. Увы, для того чтобы попасть в мир мифов, совершенно не обязательно пускаться в далекие путешествия или брать интервью у полинезийских туземцев. Вполне грамотные люди, регулярно слушающие радио, читающие газеты, не пропускающие ни одной политической программы по телевидению, тоже могут жить в мире мифов.

Эти мифы не столь романтичны, как крестьянские мифы древности. Это «опиум интеллектуалов». Мифологическая реальность порождена некритическим восприятием пропаганды. Раз погрузившись в нее, человек не так уж легко способен выбраться. Живя в мире мифов, человек способен по-своему «критически» воспринимать информацию, отсеивая все, что противоречит его видению мира, по-своему интерпретируя любые события. Все происходящее в мире лишь подтверждает правоту его взглядов. Коммунистическая идеология стала мифом для миллионов людей, и крушение этого мифа вызвало тяжелое интеллектуальное похмелье, зачастую вообще лишавшее людей способности думать. Ведь человек с мифологическим сознанием склонен размышлять о происходящем, давать оценки, делать прогнозы. Это интеллектуал и философ, в отличие от «человека толпы». Правда, результат его размышлений ровно такой же, как если бы он и не думал вовсе. «Человек толпы» и «человек мифа» действуют одинаково, хотя мотивы у них разные.

Когда господство коммунистического мифа сменилось в России соперничеством националистических и либеральных идей, каждая из них породила свою мифологию. Прежде всего надо помнить, что враги — повсюду. Русалки, лесные ведьмы, сионисты, коммунистические агенты, лешие и домовые подстерегают вас на каждом шагу. Это они наводят порчу на скот, подстрекают к забастовкам, саботируют реформы, разваливают страну, продают секреты иностранцам, устраивают наводнения и крадут луну с неба. Западники видели повсюду происки антисемитов и националистов. Националисты обнаруживали на каждом шагу проявления еврейского заговора. Когда националисты назвали свой еженедельник «День» (с 1993 г. «Завтра») газетой «духовной оппозиции», многие интеллектуалы возмущались. А ведь это было правильное название в том смысле, что авторы «Дня» жили и боролись не в реальном мире, а в мире духов. Впрочем, на другом конце политического спектра газета «Сегодня», ревностно отстаивавшая идеи вчерашнего дня, или гротескно провинциальная «Столица» тоже занимались духоборчеством и охотой на ведьм.