Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

Позиция Люкса и Айви заключалась в антиинтеллектуально-(ти и противостоянии искусству как таковому, причём всё это (>ыло в хорошо законспирированной, но в основе своей глубоко интеллектуальной и артистической форме. Они были эстетами I реш-музыки, которые избегали всего нового и «прогрессивно-I о». В одном из своих ранних интервью журналу NME в июне N78 года Люкс высмеивал современников The Cramps, экспериментальные группы Нью-Йорка, которые работали в стиле поу-вейв: «Кучка зазнавшихся студентиков, которые ни малейшего понятия не имеют о том, что такое рок-н-ролл. Мы хотим (чать группой, которая играет рок-н-ролл. И я добьюсь этого, т ред тем как отправиться на тот свет». Разумеется, в то время американские подростки не испытывали нехватку безмозглой шжёлой рок-музыки, которую называли просто — тяжёлый мешал. The Cramps в качестве ориентира для себя выбрали вуль-I арпую музыку пятидесятых, только бы не иметь ничего обще-I о с вульгарным звуком современности (металл) и его нишевой а и.тернативой (постпанк). Дебютная пластинка The Cramps включала две кавер-версии: «The Way I Walk» — богом забытую песню Джека Скотта и «Surfin’ Bird» — выдающийся сёрф-рок, который в 1962 году записала группа The Trashmen. В то время их репертуар был переполнен кавер-версиями старых песен, по и так называемые «оригинальные работы», по словам первой барабанщицы группы Мириам Линны, были не чем иным, «як «переосмыслением практически неизвестных записей ро-кчбилли». Зато звучание, которое изобрели The Cramps, было по-настоящему оригинальным: оно не было настолько безупречным, как у The Stray Cats, хотя было его зеркальным от-ражением, с переборами в одних аспектах (фирменный эффект Sun Records стал похож на эхо из склепа, партии тремоло стали мутными и психоделическими). А шумовые эффекты, которые искажали музыку, придавали песням сходство с арт-панком, ко-трый Люкс Интериор так презирал.

' 1тобы снова омолодить рокабилли, The Cramps провели, по-'кялуй, самый важный жанровый гамбит и вывели на передний

план агрессивную сексуальность жанра. Флайер на одно из первых шоу группы, состоявшееся в клубе Max’s Kansas City, был репродукцией весёлых брошюр, которые печатались в пятидесятые в жанре шуточной антипропаганды рок-н-ролла: «У рок-н-ролла венерическая болезнь? Грязные тексты, сексуальные ритмы, алкоголь и одинокие дети — неужели всё это ведёт к случайным половым связям и сифилису?» Текст иллюстрировала картинка, на которой мальчик с девочкой отрываются в неистовом танце. The Cramps бредили временами, когда дикие ритмы и ритуальное бешенство общество считало нечестивыми и подрывающими устои. Но как воссоздать тот эффект в мире в котором рок-н-ролл победил? Сексуальная вседозволенность буквально пронизывала все секторы коммерческой поп-культуры — от женских журналов на витринах супермаркетов до телешоу сексолога доктора Рут. Ответ на это всё The Cramps выкатили в своём третьем студийном альбоме, затронув отвратительную одержимость похабщиной во второсортных фильмах, сексуальную грубость и почти медицинский характер изображения женского тела. Отсюда и названия песен: «Smell of Female», «What’s Inside a Girl», гимн кунилингусу «You’ve Got Good Taste», «(Hot Pool of) Womanneed», «Journey to the Center of a Girl», «The Hot Pearl Snatch» и «Can Your Pussy Do the Dog?». Название группы в данном контексте заиграло новыми красками: в американском сленге оно используется применительно к менструальным болям.

РАНЬШЕ

Перед тем как группа скатилась до немыслимо дешёвой халтуры, Люкс Интериор по-прежнему упоительно рассуждал о том, что рокабилли — это «высочайшая точка развития современной культуры двадцатого века». «Рокабилли призвано, чтобы вдохновить нас на нечто великое, в высшей степени страстное, бесконечно сексуальное, на нечто, что выведет нас на принципиально новый уровень восприятия, — рассказывал он в интервью журналу NME в 1986 году. — Мы любим этот жанр, мы живём им, мы его олицетворение, хотим мы того или нет. Но мы достаточно уважаем его, чтобы наивно полагать, что нечто подобное снова может произойти. Это уже случилось когда-то, в конкретном месте и в конкретное время. Нельзя взять шестнадцатилетнего подростка и заставить его понять, о чём

ЗБ»

думал туповатый, но славный деревенский самогонщик-южанин тридцать лет назад. Потому что мировоззрение человека, жившего когда-то в Теннесси, не вручается при покупке виски, которым сегодня может наслаждаться любой американец». Здесь Люкс, казалось бы, признал фундаментальную бесполезность желания повернуть время вспять, которое лежало в основе этого культурного импульса. Сохранившиеся пластинки были святыми мощами. Но их дух теперь может присутствовать на нашей земле только в облике живых мертвецов: зомби-бурлеск из шоу The Cramps. Словно фотокопия, которая была неоднократно скопирована заново, The Cramps были пародией на рокабилли, и эта пародия продолжала вырождаться в восьмидесятые, когда британская сцена наводнилась легионами групп с названиями вроде The Meteors и The Guana Batz.