Ретромания. Поп-культура в плену собственного прошлого

ны пластинок, блошиные рынки, благотворительные магазины, музыкальные ярмарки, а теперь и eBay, музыкальные интернет-рынки вроде Discogs и Gemm, блоги, в которых музыка доступна для скачивания, и так далее. Saint Etienne — хороший пример группы, которая выстраивает своё творчество, отталкиваясь от повышенного потребительского желания. Джон Сэвидж в тексте для буклета к их дебютному альбому 1990 года «Foxbase Alpha» писал про поход на рынок Камдена в поисках сборников северного соула, пластинок с регги и «не в меру дорогих британских синглов». Эстеты барахтаются в этом море культурного мусора, пробираясь сквозь городские дебри постмодернизма как такового. То, что описывал Сэвидж, — антикварный звук. Коллекционирование для Saint Etienne находит своё приложение как в их музыкальной карьере, так и в побочной деятельности: один из членов группы, Боб Стэнли, пишет заметки в музыкальные журналы и аннотации к альбомам, собирает антологии забытой винтажной музыки и всё в таком духе. Другими словами, они — типичные представители такого типа, как кураторы-созидатели. Музыка, которая получается в результате такой переработки, в своём лучшем проявлении — это новая альтернативная вселенная поп-культуры, галлюциногенный гибрид стилей, которые могли бы возникнуть, если бы развитие пошло по другому сценарию. При таком подходе чем больше вы знаете об истории поп-музыки, тем больше у вас шансов создать новую музыкальную форму. «Очень существенные ограничения возникают, когда группа формируется из людей, чей музыкальный кругозор ограничивается музыкой, вышедшей за последние два года, — рассказал мне Стэнли. — Если у кого-то есть большая коллекция пластинок, то он всегда может найти белые пятна в истории музыки, так что всегда будет возможность переосмыслить историю. У этого процесса нет мёртвой точки».

СЕЙЧАС

Обратная сторона такой плотной работы с музыкальным антиквариатом — своеобразная отстранённость. Песни Saint Etienne не от души, они — осколки старых и любимых ими пластинок, любовно собранные воедино. Поп-культура сама в данном случае становится объектом культа («Какая прекрас-

пая пластинка!»), а не продуцирует субъективные переживания («Это меня действительно зацепило»). Стефин Мерритт, солист американской группы The Magnetic Fields, вторя Стэнли и его I спарнику Питу Уиггсу, рассказывает, что песни для него «сокровища, которые никогда не потеряют свою ценность». Это «гейская» (в кавычках, так как, насколько мне известно, Saint I Деппе натуралы, чего нельзя сказать про Мерри) эстетика «восторженной иронии», которая противопоставляет себя нарочито гетеросексуальной природе рок-музыки. На самом деле связь между нежным отношением к антиквариату и коллекционированием с гомосексуальной сущностью породила академический

СЛАВНЫЕ ЦИТАТЫ

I руд «А Passion to Preserve: Gay Men as Keepers of Culture». Автор книги Уилл Феллоуз, отталкиваясь от этой мысли как от предубеждения, постепенно пришёл к выводу, что такая связь носит характер архетипа. Он проследил действительно сильный гомосексуальный подтекст в пристрастии к антиквариату и кол-аекционированию и в таких смежных областях, как реставрация

II декорирование интерьера. Он апеллировал к очевидной привлекательности жизни, которая вся посвящена эстетизму. Также он обрисовал перспективу, которая в противовес традиционному мачизму производственного пространства обещает увеличе-пие количества женщин среди тех, с кем приходится вести деловые переговоры.

С другой стороны, музыкальная индустрия не страдает от нехватки кураторов и коллекционеров-гетеросексуалов, и даже хватает гетеросексистов (пародийные хард-рокеры и метаме-таллисты, как, например, Zodiac Mindwarp, Monster Magnet, Urge Overkill, The Melvins, Boris). Очевидно, что иронический ге теросексуальный подтекст просочился в музыку в конце девяностых, что и объясняет большой успех, например, группы The Darkness. Умышленно театральный и избыточный, их металл существовал в особом гипертрофированном антураже, подобном тому, который был воссоздан в «Spinal Тар»: солист Джастин Хокинс регулярно вопил «гиииииитара» прямо перед тем, как вступала соло-гитара, и тому подобное. Популярность The Darkness неизменно подчёркивала «здоровое чувство нелепости эстетики металла», которым обладала группа. Мне такой

подход всегда казался пагубным, как злокачественная опухоль, опухоль «несерьёзности», которая разрушала остатки силы, которой металл всё ещё владел. Коллегами The Darkness на музыкальном поле нулевых были на самом деле совсем не Queens of the Stone Age или Mastodon (мрачные и не в меру серьёзные), а поп-звёзды вроде Робби Уильямса (склонного лукаво закатывать глаза во время концерта, словно эмоционально отстраняясь от собственной песни) и Scissor Sisters.

СЕЙЧАС