Рецепты Арабской весны: русская версия

Как представляется, выбор молодежи в качестве инструмента и одновременно объекта управления социальными процессами объясняется следующими соображениями. Это единственная легко выделяемая не классовая, но возрастная социальная группа, способная превратиться в действенную движущую силу трансформации политических парадигм арабского общества. В первое десятилетие XXI в. устойчивый и динамичный экономический рост в арабских странах потенциально создавал условия для долгожданного прорыва в социально-экономическом положении старших групп молодежи. Однако этого не произошло. Возрастные парадигмы распределения доходов, социальных благ и влияния в обществе остались прежними. Более того, «возрастная планка» общественного признания постепенно повышалась по мере старения властей предержащих. Из-за неподвижности социальных и политических парадигм получив образование, средняя (20–24 лет) и старшая (25–30 лет) группы молодых возрастов неизбежно оказывалась в состоянии вынужденной жизненной паузы почти по всем пяти ключевым для индивидуума сегментах общественной жизни: образовании, работе/карьерном росте, доходах, возможности приобрести собственное жилье и создать семью. Мы назвали этот феномен «пентаграммой безысходности» у молодежи и схематически изобразили связи и зависимости на рис. 7.

Рис. 7. «Пентаграмма безысходности» – замкнутый круг отсутствия социальных перспектив у арабской молодежи.

В конкретных условиях арабских стран ситуация на практике выглядит следующим образом. Безработица среди молодежи в регионе выше среднемировых показателей вдвое (20–40 % по сравнению с 10–20 % среднемировыми). Избыточные доходы арабских стран от природной ренты (не только от нефти, но и, например, от международного туризма, т. е. от привлекательного климата, моря и т. п.) привели к сильному росту цен на городскую недвижимость. Это сузило для молодых людей возможности приобретения собственного жилья. Отсутствие денег и жилья сдвигает возраст создания семьи и появления первого ребенка. Между тем в обществах, где все еще сильны традиционалистские оценки жизненного преуспеяния, неуспех в перечисленных областях считается куда более страшной жизненной неудачей, чем, например, на Западе. Так, по нашему мнению, в рассматриваемых странах сформировалась критическая масса взрывоопасного материала – движущей силы арабских революций.

Описанная «печать безысходности» накладывается на арабскую молодежь в значительной степени еще на этапе получения образования, которое традиционно ориентировано прежде всего на конторскую работу в госсекторе. Это противоречит сегодняшним объективным потребностям арабских экономик. Ведь в последние два-три десятка лет вектор их развития направлен в противоположную сторону – на ускоренный рост частного сектора, реального производства и отраслей сервиса. В результате такого несоответствия дипломированные специалисты обречены по нескольку лет ждать вакансий в госсекторе. Правда, как показывает практика, выпускники и сами не очень стремятся искать менее комфортные места трудовой деятельности.

В Тунисе 70 тысяч молодых людей ежегодно получают качественное образование по европейскому (точнее, французскому) стандарту. Но тунисская экономика не может поглотить и половину от названного числа выпускников. Проблема предопределена масштабами и структурой экономики страны, с одной стороны, и составом специальностей, по которым в Тунисе готовятся выпускники, с другой. В структуре избранных специальностей преобладают гуманитарные, экономические и юридические профессии. Власти пытались хотя бы частично разрешить проблему, предложив в рамках целевой программы молодым дипломированным литераторам, экономистам или правоведам работать преподавателями в глубинных районах страны. Но и здесь возникли трудности. С одной стороны, в отличие от прочих арабских стран, в Тунисе из-за низких темпов роста населения (ниже даже среднеевропейских цифр), потребность в приросте от года к году числа учителей невелика. С другой – молодые выпускники достойной, но скромно оплачиваемой работе в тунисской глубинке в массе своей предпочитают миграцию на Запад. Они мечтают найти работу в близкой их современным жизненным установкам и представлениям Европе, предпочтительно франкофонной, куда устремляются тысячами по легальными и нелегальным путям.