Но дружба вообще, а в политике особенно, редко бывает совсем бесплатной. И иногда она стоит в том числе и денег. Но денег жалко. И финансовая помощь Запада России, на которую в очень немалой степени рассчитывало либеральное крыло ельцинской команды, оказалась более чем скромной. Особенно если сообразовывать ее масштабы с историческими масштабами ситуации, трактуемой как победа Запада в «холодной войне» и задачейвызовом трансформации огромной тоталитарной экономики в свободную рыночную западного образца. По сравнению, скажем, с суммами, выделявшимися в западных странах на борьбу с экономическим кризисом, тогдашняя финансовая помощь России по линии международных финансовых организаций, по поводу размеров и распределения которой еще и шел ожесточенный торг, оказалась весьма и весьма скромной [45] . При этом очень значительная ее часть была предназначена для оплаты всевозможных зарубежных консультантов и их расходов, на сомнительные программы «обучения» российских чиновников и т. д., на всевозможные труднообъяснимые «косвенные» цели, а вовсе не на решение задач структурной реформы российской экономики.
Поэтому расплачивались за дружбу преимущественно тем, что, как тогда казалось, обходится дешевле всего – моральной поддержкой внутренней политики тогдашнего российского руководства, которая уже в то время стала проявлять чудеса гибкости в плане ухода от каких-либо нравственных ограничений [46] .
Наряду с официальными мерами по оказанию помощи в реформах происходили и другие, не менее, если не более мощные процессы. Так, например, со второй половины 1990-х годов Россия непрестанно подвергается жесткой критике со стороны западной прессы и правительств за коррупцию. Тот же Дж. Сакс в уже цитировавшемся интервью сказал: «Россия испытала на себе уровень коррупции, которую действительно редко можно встретить в мире. <…> Это была более циничная коррупция, чем я мог наблюдать в большинстве других стран».
Однако, как хорошо известно, российские коррупционеры не хранят свои деньги в банках Фиделя Кастро или КНДР. Они хранят свои деньги не только в офшорах, но и в банках НьюЙорка, Цюриха, Мюнхена, Парижа и Лондона, и без исключительно эффективного сотрудничества в этом отношении с западным бизнесом и представителями политических элит такие масштабы коррупции в России были бы невозможны практически и просто немыслимы.
Конечно, никто не станет отрицать, что события последнего времени, включая изменения в законодательстве и политической практике, уж точно не приближают Россию к конкурентной политической системе, а скорее всего отдаляют такую перспективу. Однако на самом деле они являются не переломом, а скорее продолжением присущих периоду 1990-х годов тенденций. О том, что такие тенденции есть, я писал, в частности, в своей книге «Демодернизация» еще до так называемого «отказа Путина от демократического пути развития». Уже тогда я пытался донести до своих читателей, что в 1990-е годы в стране сформировался несменяемый слой высшей бюрократии, что не только политическая система, но и бизнес живет по правилам, которые не просто не определяются формальными политическими и правовыми институтами, но и не имеют к ним никакого (ну, или, во всяком случае, почти никакого) отношения. Другое дело, что тогда такая ситуация устраивала очень многих в российской элите, в том числе и тех, кто уже через несколько лет стал говорить о ее опасности и бесперспективности.
Если бы речь шла только о случаях индивидуальной коррупции, на это действительно можно было бы «ради великого дела» отчасти закрыть глаза – в плане политического отношения со стороны. Трагизм ситуации в том, что тогдашнее российское правительство, будучи даже относительно чистым в плане личного обогащения (по нынешним меркам, они были в то время людьми весьма скромными в плане личных притязаний), проявило полное равнодушие к интересам и чувствам широких слоев населения, лишив общество веры в то, что помимо личного благосостояния существуют некие общие для всех нравственные ценности, уважаемые и поддерживаемые государством, обеспечивающие гражданам адекватное вознаграждение за честный труд, бережливость, законопослушность, уважение чужих интересов и служение обществу.