Рецессия капитализма — скрытые причины. Realeconomik

Впрочем, если уж говорить о нравственности в международной политике и ее взаимосвязи с проблемами современного капитализма, то представляется очевидным, что позиция, занятая Западом в отношении постсоветской трансформации, – это лишь эпизод, или часть проблемы, у которой есть и другие измерения.

Глава 5 Уроки кризиса в глобализирующемся мире: мораль как ключ к выживанию

Возвращаясь от России как частного случая к глобальным вопросам, я бы хотел теперь взглянуть на общую ситуацию с позиции ближайшей исторической перспективы. Но вначале хотелось бы подвести определенную черту под тем, что уже было сказано выше.

5.1. Постиндустриальный постмодерн

Если отвлечься от частностей и попытаться посмотреть на ситуацию в мировой экономике в целом, трудно избавиться от ощущения, что в последние пару десятилетий возникла очень странная и весьма трудная для современного развитого мира ситуация. Во второй главе я пытался показать, что мейнстримный бизнес в развитых странах и, шире, в мире вообще все больше становится похожим на какой-то черный ящик, где с помощью каких-то малопрозрачных, а зачастую и просто мифических технологий производятся товары или услуги, объявляемые высокотехнологичными, «инновационными» или «революционными», и потому продающиеся по ценам, слабо привязываемым к сколько-нибудь объяснимым издержкам. При этом главным аргументом в пользу их потребления становится не традиционный критерий в виде соотношения «цена – качество», где качество выражается конкретными, понятными и имеющими количественное выражение характеристиками, а критерии совершенно иной природы – имидж, престижность, лояльность бренду (который при этом наделяется особыми полумистическими свойствами, например, свойством выражать или, больше того, формировать индивидуальность потребителя), навязываемой рекламой ассоциацией с вещами и понятиями, не имеющими отношения к данному благу, но создающими благоприятный ассоциативный фон («экологичность», близость к природе, сексуальная привлекательность и т. д.).

Преобладавший в экономике ХХ в. рационалистический подход (очевидная потребность – способ ее удовлетворения – поиск технического решения, удовлетворяющего критериям эффективности (затраты – результат) – организация производства на коммерческой основе) постепенно уступает место ставке на иррациональное в потребителе – внушаемые потребности, инстинкты, слабости, эмоции, иллюзии, слепая вера в чудо и т. д.

И хотя ничего принципиально нового в этом вроде бы нет (все перечисленные элементы в той или иной степени присутствовали во все периоды истории капитализма), сдвиги в пропорциях имеют большое значение. Когда маргинальный компонент явления превращается в преобладающий, это меняет сущностные свойства явления, и это в полной мере относится и к современному капитализму. Качественные изменения в потреблении, выдвижение на первый план его иррациональных и управляемых характеристик неизбежно ведут к принципиальным изменениям на стороне предложения и производства, масштаб которых нам, видимо, еще только предстоит осознать.

Снова повторю: одним из проявлений этой тенденции стал ускоренный, можно даже сказать, гипертрофированный рост финансового сектора, который с очевидностью вышел за пределы своей изначальной функции оптимизации распределения хозяйственных ресурсов и превратился в совершенно самостоятельный сегмент бизнеса, способный генерировать потребности и спрос и, производя финансовые продукты для удовлетворения этого спроса, одновременно генерировать новый спрос и новые продукты. Цепочки деривативов растягиваются все длиннее, создавая колоссальные пирамиды разнообразных финансовых продуктов, увеличивая потоки средств, так или иначе связанных с этим сектором, и одновременно расширяя круг интеллектуалов, связанных с этим сегментом материальными и карьерными интересами. Границы возможного перераспределения этим сектором в свою пользу общественного продукта раздвинулись очень широко, порождая то, что сейчас становится чуть ли не общепринятым обозначать словами «финансовый капитализм».

Однако, повторяю, этот процесс не ограничивается финансовым сектором. Сходные процессы наблюдаются и в других сегментах экономики, в том числе далеко отстоящих от сферы финансовых услуг. Насколько я могу понять, сегодня речь идет о вступлении развитых экономик в целом в некоторую новую стадию, которая у меня ассоциируется с понятием «постмодерн».