Ревматология по косточкам. Симптомы, диагнозы, лечение

1. Гасить злое аутоиммунное воспаление, уплотняющее соединительную ткань.

2. Восстанавливать кровоток органов для их нормальной работы.

3. Контролировать эффективность первых двух пунктов.

Как правило, если соблюдать эти нехитрые правила под контролем ревматолога, качество жизни удается сохранить надолго.

А если не соблюдать? И не выполнять… Тогда история жизни выходит не очень веселой.

Судите сами.

История 13 Битый небитого везет

Знаете, что я не люблю в своей профессии?

Кусание локтей. Так себе занятие – наблюдать за человеком, которому хоть волком вой, хоть локти грызи – а время вспять не повернуть.

Еще грущу, когда пришедший за помощью этой помощью не пользуется. Или пользуется на свое усмотрение. Здесь читаю, здесь не читаю. А здесь Зина рыбу заворачивала.

Нет врачей идеальных. Кто-то более эмоционален, кто-то держит дистанцию. Кто-то неулыбчив и замкнут. Кто-то суетлив. Мы, врачи, люди. И пациенты – люди. А все люди разные. Не складывается контакт, не получается диалог – ваше право сменить врача.

Я всегда за то, чтобы пациент услышал второе мнение. Если надо – и третье. И выбрал того, кому доверится всецело.

За полгода до описываемых событий…

Моему новому пациенту было тридцать пять лет. Он показался мне тогда совершенно взрослым дяденькой. Мне было лет на десять меньше. Шел второй год моей работы в ревматологическом отделении.

Странным было то, что на все мои вопросы отвечала… его мама.

Нет, я всегда за то, чтобы группа поддержки была рядом с пациентом. Родственники порой вспоминают важные детали. Да и спокойнее рядом с родными, честно скажем.

Но жалобы! Это же то, что чувствует сам человек. Болит/немеет/стреляет/печет; тупо/остро/ноюще. Здесь слово пациенту. Но и тут солировала мама.

Я успокоила себя. Мама сдаст мне пациента, у меня будет две недели ежедневных обходов, где мы поговорим без посредников. Не писать же в истории болезни: со слов мамы – боли в суставах.

Диагноз был серьезный. Системная склеродермия. Несмотря на небольшой стаж болезни, бросались в глаза давно не заживающие раны на голенях. Со слов мамы, больше месяца. Пальцы на руках и ногах синюшные, ледяные. Снижена чувствительность в кистях и стопах. Руки и ноги, налитые тем самым особенным отеком, который пропитывает все мягкие ткани.

Диагноз был установлен до меня. И предполагал постоянную терапию.

– Нет, доктор, ничего мы не пьем. Никаких таблеток. Зачем эта химия? Мы только с дневного стационара выписались в поликлинике нашей. А хуже стало – сразу сюда. Направление давать не хотели – так я их жалобой припугнула, – грозно пыхтя, рассказывала мама пациента.

Впереди маячили нелегкие две недели. Но… в моей голове родился план спасения.

Чем молодой доктор отличается от доктора со стажем? Желанием спасти всех и немедля. Уверенностью, что ему все по плечу. Или по зубам. В одном он прав. По зубам ему периодически достается.

Я взялась за дело решительно. Каждый день на обходе я рассказывала пациенту, что и почему с ним происходит. О результатах успешной терапии его заболевания. О мировых исследованиях. О последствиях, которые грянут, если не будет постоянной терапии. Знакомила его с собратьями по диагнозу.

Я могу быть убедительной. Но, учитывая ситуацию, решила подключить тяжелую артиллерию. Своего непосредственного начальника.

Заведовал тогда нашим отделением невероятно харизматичный оратор. Собственно, он это отделение и основал. Как и ростовскую ревматологию. И я ни капельки сейчас не преувеличиваю, мои коллеги и его ученики не дадут соврать.

Громогласный. Артистичный. Яркий лектор. Автор книг. Его обходы могли длиться, и длиться, и длиться.

Для нас, молодых врачей, это было невероятно ценно. На примере одного больного мы обсуждали не только историю болезни. Нюансы. Правила. Исключения из них. Почему в данной ситуации не сработала терапия. Как этого избежать? Сочетается ли лечение нашей болезни с тем букетом, что есть у пациента? Не усугубим ли мы одно, пока лечим другое?

А для пациентов обход был долгожданным спектаклем. Мимика, жестикуляция, театральные паузы. Вопросы к зрителям, то есть к пациентам. С каждым разговор на его языке. В том числе «за жизнь». Байки, анекдоты. Умение в простых образах, буквально на пальцах объяснить сложнейшие вещи.

В общем, вся эта громада убеждения и авторитета была прицельно обрушена на моего пациента. Он внимательно слушал. Кивал. Соглашался. А я мысленно ликовала.

Прошло две недели. Раны на ногах стали затягиваться. Синюшные ледяные пальцы за четырнадцать дней стали розовыми, теплыми и слушались хозяина. Отеков как не бывало.

С выпиской в руках я шагнула в палату. Мама, уже сидевшая на чемоданах, выхватила у меня из рук бумагу.

– Что так долго-то? – повернувшись ко мне спиной и засовывая выписку в сумку, обронила она.

– Смотрите, здесь расписано, какие таблетки принимать дальше. Давайте я расскажу. Это очень важно.

– Девушка, почитаем-разберемся. До свидания! – Она нетерпеливо вырвала у меня выписной эпикриз из рук.