Ревнитель веры (СИ)

— Я считаю, Дарел говорил правду, — спустя минуту спокойно сказал он. — Я не остановил вашу ссору вовремя, потому что мне нужна была его злость. Помнишь трюк позапрошлой ночью? Так я…

— Можешь не объясняться, Этьен. Мне правда плевать.

Этьен нахмурился.

— Почему?..

— Потому что я и так понимаю, что ты сейчас скажешь. Ты с самого начала был против эотасианцев, у тебя нет никаких причин хотеть им помочь. А с Дарелом ты сдружиться уже успел, я это заметил, поэтому, конечно, ты примешь его сторону. Не знаю, правда, почему ты не позволил ему меня убить. Или сам этого не сделал. Я ведь тут больше не к месту.

— Боги, Рено… — Этьен резко сел рядом с ним, схватил его за плечи, повернул всем корпусом к себе. — Зачем ты говоришь такое?..

— Разве это не правда?

— Конечно же нет! Конечно же ты здесь к месту. Я ведь делал это для тебя в том числе. Мне жаль, что я поступил так, но мне нужно было наверняка знать, о чем он думает. Ты ведь это понимаешь. Иначе я не смог бы отговорить тебя от твоей самоубийственной…

— Ну вот. — Рено скривился, отвернувшись. — Отговорить меня, да? Ради меня же? Прекрати, ради всех богов. Мне уже совершенно невыносимо. Ты это делал только для себя самого. Потому что это тебе нужно, чтобы я никуда не рыпался и остался целехонек, потому что это тебе ведь плохо будет, если со мной что случится. И плевать ты хотел, что я по этому поводу думаю и чувствую.

Этьен отстранился.

— Это не так.

— Конечно, это так. — Рено поднялся. — Боги, как же это все нелепо… Говоришь, ты чужие чувства ощущаешь, как свои? Так почему же тогда тебе при этом на них так глубоко наплевать?

— Прекрати. Я не…

— Да дай ты уже мне наконец сказать, что я думаю. Мне так это надоело. Почему ты вообще пытаешься меня заткнуть? Может, боишься услышать то, о чем сам уже догадываешься?

Рено смотрел на него сверху вниз взглядом пустым настолько, что у Этьена по спине пробежал неприятный холодок.

— О чем ты?

— Ах, ну наконец-то, — выдохнул Рено, отведя глаза. — Слушаешь меня, неужели! Все-таки я до этого момента дожил! Так вот знаешь, что я думаю? Тебе никогда не было дела ни до кого, кроме себя. Я в этом уже убедился. Поэтому ни единому твоему слову я больше не поверю.

Этьен не стал возражать. В ответ он лишь молча опустил голову.

— Хотя, знаешь, уже без разницы. — Рено махнул в его сторону рукой. — Это больше не важно. Пойдем, пока этот… Пока он там ничего не учудил.

Рено уверенно сделал шаг по направлению к оставленной ими поляне. А Этьен продолжал еще некоторое время сидеть на мшистой коряге, слушая беспорядочный стрекот сорок. И понимая, что собственную боль так ярко, как сейчас, он не ощущал уже давно.

— О, голубки прилетели, — усмехнулся Дарел, поднимаясь с земли. Клинок оставался на том же месте, где Этьен его и оставил. — Наворковались уже?

— Боги… — Рено вздохнул, отойдя к венчавшему полянку толстому буку. Слева от него, всего в двух шагах, лежал меч. — Ты правда считаешь себя остроумным?

— Ну, всяко поостроумнее тебя.

Этьен, глядя себе под ноги, медленно прошел к лежавшему на земле мечу, тяжело уселся от него чуть поодаль. Рено откинулся спиной к мшистому стволу, скрестил на груди руки.

— Вот так сцена. — Дарел насмешливо цокнул языком, подошел к Этьену ближе, оставив клинок позади себя. — Что вы там такое нарешали-то в итоге?

— Ничего, — тихо отозвался Этьен.

— Многообещающе, однако. Давай тогда решай сейчас.

Этьен молчал, косо поглядывая на блестевшее под солнечными лучами лезвие, чуть скрытое правой ногой Дарела. Голова его была пуста абсолютно.

— Дарел… Ты ведь не высказал после своего рассказа никаких требований.

— Надо же… — Дарел почесал затылок. — Слово-то какое — требований… У меня к тебе не требования, а, так скажем, дельные советы. Первый из них: не ходи спасать эотасианцев. Все равно ничего не выйдет. У солдат тех, Этьен, отличная психическая сопротивляемость, так что такие штучки, как показанные тобой ранее, на них не сработают. Фактически, ты перед ними беззащитен.

— Ясно. Второй совет?

— Отдай мне Рено.

Этьен на миг обомлел, поднял на Дарела глаза. Рено, до этого равнодушно глядевший на копошившихся в кустах птиц, резко обернулся.

— Что?

— Ну, что-что… Он такой же крышей двинутый, как Лютовы дураки, ты разве не видишь? Ему среди них самое место. Я тебе этого предъявлять сначала не хотел — ну, вы там друзья, вроде как, все такое… Но сейчас иное дело. Этьен, поверь, он тебя до добра не доведет, нечего тебе с ним водиться. Такой импульсивный эотасианец, пусть и совершенно ничтожный, все равно какую-нибудь пакость учинить может. Я таких уже видел — знаю, о чем говорю.

— Эй, ты! — вспылил где-то позади Рено. — Ты хоть понимаешь, что я тебя слышу?!

— Правда что ль, орланова задница? Давай-ка ты лучше продолжишь тихонько в сторонке стоять, пока взрослые дяди разговаривают, ладненько?

— Погоди-погоди, — неосознанно прыснул Этьен, не отрывая от Дарела взгляда, — а если я откажусь?

— Ну, сам посуди — ситуация не на твоей стороне. Ты ослаб после прошлого трюка, еще раз так же мощно у тебя это все не получится. А я, знаешь ли, и без меча много чего могу.