Революции светские, религиозные, научные. Динамика гуманитарного дискурса

Позитивная повестка в докладе выглядела неубедительно. Определение этнографии как одной из общественных наук, как науки о культуре, «которая не изолирует свой материал от всех явлений общественной жизни, взятой в целом, и которая не вполне созрела для того, чтобы применить к ней материалистический метод» [Стенограмма 2014: 134] носило декларативный характер. Как и контуры «марксистского продвижения» в этнографии, которые докладчик свел к демагогическим указаниям на необходимость «применения методов исторического материализма в этнографии» [Стенограмма 2014: 134] или призывов дать отпор «биологизму» [Стенограмма 2014: 136].

Аптекарь атаковал Маторина в неожиданно жесткой манере, что на первый взгляд кажется странным, ведь речь шла об однопартийце, носителе тех же ценностных презумпций и даже того же полемического стиля. Но именно в противостоянии со «своими» решался ключевой вопрос о том, кто именно монополизирует право на выражение марксистской линии в этнографии/этнологии. Здесь работал принцип «бей своих, чтобы чужие боялись».

Аптекарь использовал классические манипулятивные приемы: «навешивание ярлыков» (обвинения в «антимарксизме» и «ползучем эмпиризме») [Стенограмма 2014: 171] и «метод ассоциаций» (неслучайное «сравнение ВЦИК с парламентом» в докладе Маторина, якобы, вызывало «монархические реминисценции»; неслучайное утверждение о «чрезвычайно тонкой грани между половым и религиозным экстазом» – стойкую ассоциацию с Фрейдом) [Стенограмма 2014: 171]. Психологические уловки сработали. Аптекарь смог вывести оппонента из равновесия. Тот вынужден был оправдываться, но, пытаясь отмежеваться от обвинений в «антимарксизме», «ползучем эмпиризме» и «фрейдизме», достиг обратного эффекта – эти ярлыки стали лишь прочнее ассоциироваться с ним. Встречная конфронтация – попытка обвинить Аптекаря в «талмудизме» [Стенограмма 2014: 187] – тоже не принесла необходимого результата. Более того, ярлык «марксисты-талмудисты» был перехвачен Аптекарем и использован для продвижения собственной линии [Стенограмма 2014: 196, 197, 206 и др.].

Коммуникативная стратегия Маторина, основание которой составила прямолинейная пропаганда, грубо и в гротескном виде навязывающая представления о «справедливом» и «несправедливом», «сущем» и «должном», оказалась малоуспешной. В военное время или в ситуации гражданского противостояния такой пропагандистский стиль, вероятно, не имеет альтернативы. Безальтернативным он станет позже, в 1930-х гг., когда будет окончательно сформирован пропагандистский миф о «врагах народа». Но в ситуации квазиакадемической дискуссии рубежа 20–30-х годов прошлого века подобная топорная пропаганда ещё не была эффективной.

Маторин пренебрег одним из важнейших условий успеха влияния – созданием у аудитории иллюзии добровольного принятия пропагандистского послания [Аронсон, Пратканис 2003: 28]. Вот заключительный пассаж его доклада: «Кто не примет этой платформы (методов исторического материализма. – Т. С.) органически, не на словах только, а так, чтобы из каждой строчки был виден материалистический подход, кто так не примет этой платформы, для того, мне кажется, солнце науки уже закатилось, а кто стоит на этой платформе твердо, за тем будущее» [Стенограмма 2014: 146]. Столь назидательный и безапелляционный тон вряд ли вызывал желание к нему прислушаться.

В целом, полемика Аптекаря с Преображенским и Маториным прекрасно вписывается в фазу «формирования предубеждения» – одного из слагающих успешного манипулирования [Аронсон, Пратканис 2003: 67]. Апеллируя к эмоциям и предрассудкам, Аптекарь методично готовил сцену и выстраивал декорации пропагандистского спектакля. Ему удалось создать иллюзию опасного «хаоса» в этнологии, якобы не имеющей ни отчетливых дисциплинарных рамок, ни методологического фундамента, ни категориального аппарата. Удалось также породить сумятицу в стане марксистов, умножив их сомнения в профессиональной компетенции и марксистской последовательности. Кроме того, Аптекарь небезуспешно продуцировал недоверие к Преображенскому и Маторину как лидерам этнографии, формирующим её дисциплинарную рамку.

В. Б. Аптекарь. Доклад В. Б. Аптекаря «Марксизм и этнология» [Стенограмма 2014: 194–207] может быть охарактеризован как практическое пособие для начинающего пропагандиста, а также любого, кто желает овладеть искусством влияния и убеждения. Здесь был использован широкий арсенал речевых тактик, динамично и органично меняющихся, плавно перетекающих одна в другую. Некоторые приемы были примитивными, но от этого они не потеряли эффективности. Полное ощущение, что Аптекарь был первоклассным демагогом.