Революция 20

Барни выругался и погрозил кулаком исчезающему под изгородью коричневому мохнатому шару. Сердито захлопнув капот, он вышел на угол и остановил проезжающее такси. Судя по всему, кисло размышлял он, это будет очень тяжелая ночь.

Овупы появились примерно год назад, в один из знойных августовских дней, и появление их было столь же примечательным, как и сами эти создания. В тот злополучный день дочь какого-то фермера прибежала домой вся в слезах, с большим красным рубцом на руке. В ответ на расспросы она начала городить какую-то чушь про «обезьянок, вылезающих из земли». Выдумала она это или нет, но рана на руке была достаточно убедительной, и потому фермер отправился на проверку.

Он нашел их на южном пастбище — вылезающих друг за другом из странной круглой и переливающейся воронки: маленьких, мохнатых, похожих на гиббонов, быстрых, стремительно выскакивающих и присоединяющихся к стоящей неподалеку группе уже вылезших, шипящих и рычащих равно друг на друга и на фермера. Вылезло их примерно две дюжины, а затем сияющее кольцо внезапно исчезло, и маленькие коричневые создания рассеялись, припустив к лесу, двигаясь зигзагами с невероятной скоростью, пока не пропали в чаще.

Фермер сообщил о происшествии в местную газету, и над ним дружно посмеялись. В конце концов, обезьянки ведь так просто не выскакивают из-под земли. И действительно, почти неделю о них не было ничего слышно, никто их больше не видел. Фермер озадаченно поскреб небритый подбородок, крепко отлупил дочку за выдумывание басен и вернулся к пахоте.

Для подтверждения этих событий потребовалась всего лишь неделя. Сперва их увидели в соседнем городке. Средь бела дня по главной улице пронеслась троица трехногих рычащих существ, передвигающихся странным образом и царапающих всех, кто имел несчастье попасться им на глаза. А затем сообщения посыпались со всех сторон: от старой девы — учительницы, узревшей, как маленькое мохнатое животное рисует мелом на тротуаре непристойности; от бизнесмена, вышедшего утром из дома и обнаружившего свой новенький автомобиль разобранным на лужайке; от священника, попытавшегося прогнать один из мохнатых коричневых комков с крыльца своего дома и произнесшего много недостойных священнослужителя слов, когда его в результате этих стараний покусали. Первоначальные две дюжины стали четырьмя, а потом и восемью, так как отвратительные создания размножались (и распространялись, надо добавить) с невероятной скоростью.

Название свое они получили, когда один предприимчивый репортер совершенно точно окрестил их Очень Важной Угрожающей Проблемой, а телеграфные агентства и радиостанции подхватили вполне естественное сокращение: ОВУПы.

Они достигли соседнего крупного города, продолжая увеличиваться в числе, кусая людей, раздирая им одежду в клочья, визжа что-то невнятное, опустошая холодильники, изжевывая снаружи оконные рамы, взламывая почтовые ящики и перебрасываясь письмами, портя моторы, переводя стрелки трамваев, шипя, рыча, плюясь, прожигая всех злобными взглядами, дергая людей за волосы и кусая их за лодыжки, не давая никому ни минуты покоя.

Волна жалоб захлестнула полицию. Посыпались требования, чтобы кто-нибудь нашел способ избавиться от этих тварей. В конце концов, говорили люди, крыс можно истребить, москитов тоже, а почему не овупов, которые досаждают куда больше, чем первые и вторые вместе взятые.

Но овупы представляли собой куда более трудную проблему. Во-первых, их никто не мог изловить. Двигались они с невероятной скоростью — так быстро, что их нельзя было даже подстрелить. А во-вторых, они были умны, просто поразительно умны!

Для них понастроили ловушек, и, можете поверить, это были невообразимо сложные ловушки. Но овупы похищали из них приманку и лишь презрительно шипели, когда люди пытались сообразить, как овуп мог вытащить приманку, не оказавшись сам в западне. В последующие месяцы поток жалоб только разрастался, как снежный ком, так как овупы все множились и множились, становились все наглей и наглей, мучая людей, досаждая и отравляя им жизнь, кусаясь и царапаясь.

За несколько месяцев в стране не осталось ни одной общины, большой или малой, где не появилось бы хоть одно из этих мерзких созданий. И все же никого из них так и не смогли изловить.

Корабли выходили в море с ними на борту, и вскоре в Капитолий полетели гневные сообщения из Индии, Европы и Азии. Городки и города взывали о помощи к Штатам, а Штаты умоляли Конгресс сделать что-нибудь, все что угодно — лишь бы избавить страну от этой вторгшейся к ним мохнатой коричневой чумы.

Люди выходили из себя от злости, и чем больше они сердились, тем больше, казалось, появлялось овупов, дабы еще больше рассердить людей.