Революция 20

Барни взял со стола кусочек хлеба и подошел к клетке, внимательно следя за реакцией мохнатого пленника. Овуп скептически поглядел на хлеб и напряг мускулы ноги. Затем он неуловимым движением выхватил хлеб из пальцев Барни, оставив при этом на тыльной стороне его ладони еще один рубец.

— Ах ты дрянь… — с внезапной яростью Барни ударил овупа сквозь прутья клетки. Тот, прижавшись к прутьям, словно маленький злобный гиббон, злорадно поблескивал черными глазенками, шипел и издавал глухие мерзкие звуки. Барни почувствовал лютую ненависть, когда создание, подпрыгивая на одной ноге, пожирало хлеб и злобно верещало от восторга.

Руки Барни дрожали, и, усевшись, он крепко стиснул подлокотники кресла.

— Еще немного, — пробормотал он, облизывая укушенную руку, — и я выйду из себя.

Он бессильно посмотрел на Мартина.

— Как может живое существо быть таким неестественно злобным? Что надо сделать, чтобы добиться от него хотя бы нейтральной реакции?

— Это бесполезно, — сердито отозвался Мартин. — В этих тварях нет ничего симпатичного.

— Но должен же быть какой-то способ наладить контакт с ними.

Барни задумчиво потер подбородок.

— Слушай, — сказал он вдруг. — Мы получаем от людей разные письма. Овупы досаждают мне, досаждают тебе, но некоторых людей они вообще не беспокоят.

Хьюго Мартин недоверчиво моргнул.

— Я думал, они беспокоят всех.

Барни порылся в столе.

— Не всех. Вот послание, доставленное вчера из Бюро переводов.

Он извлек из ящика стола большой свиток пергамента с прикрепленным к нему листом писчей бумаги.

— Бюро переводов?

— Да. Оно пришло из какого-то местечка в Индии. Давай посмотрим, что в нем сказано:

Нашим братьям на Западе. Мы хотим напомнить вам, что вся материя — ничто, существует только дух. Все тела материальны, тела из этого и всех других миров, сущих перед Богом. Научившийся пренебрегать материальным делает первый шаг на пути к Просветлению. Те, кого вы называете овупами, всего лишь материя и как таковая могут быть со временем отринуты и, таким образом, низведены до безвредности.

Барни прекратил чтение.

— Да, да! — воскликнул раскрасневшийся от волнения Хьюго Мартин. — И как же они советуют избавиться от них?

Барни выронил свиток на пол.

— Никак, — мрачно сказал он. — Это все, что там написано. Но погоди, вот еще письма! Например, от францисканского монаха, советующего отгонять их молитвой и постом. Или от молодоженов. Они пишут, что овупы не приближались к церкви, когда они венчались, но вторглись к ним в коттедж целой дюжиной на четвертый день медового месяца.

Барни задумчиво почесал в затылке.

— Религия! — вскричал, вскакивая с кресла, Мартин, взволнованно раздувая щеки. — Все эти письма связаны с ней! Может быть, они боятся ее, а может, просто не выносят молитвы. А вдруг для их изгнания нам всего лишь нужно обратиться к религии?!

Мартин в волнении зашагал по лаборатории.

— Может быть, от этих скверных тварей удастся отгородиться крестным знамением.

— Может быть, есть все-таки религиозный путь, — внезапно загорелся Барни. Он пристально поглядел на овупа, сердито надувшегося в углу клетки. — Пойдем-ка попьем кофе и хорошенько все обдумаем.

Они сидели в небольшой кофейне. Хьюго Мартин иногда что-то бормотал под нос, а Барни просто прихлебывал кофе и думал.

В маленьком скверике напротив собралась толпа, и на грубо сколоченные подмостки взобрался оратор. Внезапно громкоговоритель рявкнул прямо в ухо Барни, резко оторвав его от размышлений об овупах.

— Это проклятие дьявола, чтобы покарать нас, грешных, — ревел голос в толпу. — Мы должны бороться, вот что нужно делать! Нужно биться с дьяволом на его же территории! Мы должны пасть на колени и молиться!

Толпа придвинулась поближе, упиваясь огненными словами.

— Он наслал на нас эту чуму за прегрешения наши! — гневно вопил евангелист. — Мы должны сплотить наши ряды и сражаться с дьяволом. Нам нельзя давать слабину, ибо тогда адский огонь сожжет нас и адская сера проймет нас до самого нутра!

Голос с другой стороны улицы напряженно и хрипло вещал:

— Если мы хотим очиститься, мы должны пасть на колени и молиться! — Он свирепо нахмурился и потряс в гневе кулаками. — Мы должны очиститься, и тогда Господь Всемогущий избавит нас от напасти!

Барни Холдер подошел к окну и уставился на оживленно жестикулирующего проповедника.

— Ты только посмотри, что происходит!

— Да это же старина Сайме. Он забирается туда каждый вечер и толкает речь, пока не перевозбудится.

— Да нет, ты посмотри на трибуну!

Проповедник кричал все громче, багровый от возмущения, а на подмостках сидели, пялясь на оратора глазами-буравчиками, наслаждаясь каждым его словом и порыкивая, пятеро крупных мохнатых овупов.

— На нас обрушилось проклятье Всемогущего! — Проповедник остановился на секунду, чтобы стряхнуть подбежавшего и укусившего его за ухо овупа. — Вон, проклятый маленький… Истинно говорю вам, мы должны молиться!