Революция и Гражданская война в России 1917—1922

Наркомпрод пытался бороться с инициативой отдельных предприятий по заготовке хлеба, так как она якобы подрывала централизованную заготовку хлеба по твердым ценам. Но что мог сделать Наркомпрод со своими сравнительно слабыми силами? Деревня была единоличной, и у крестьян было много способов прятать хлеб так, что никакой продотряд не мог получить этот хлеб путем простого принуждения. Крестьяне же требовали товары за свой хлеб, вот что говорилось, например, в протоколе заседания Василеостровского района Петрограда о деятельности рабочего отряда этого района на Дону: «Зная, что Петроград нуждается в продовольствии, мы уговаривали крестьян везти хлеб. Крестьяне обещали поддержать голодающих рабочих, но просили доставить им мануфактуру и необходимые сельскохозяйственные орудия»[160].

Попытки прямых реквизиций вызывали чаще всего решительный отпор со стороны крестьян, которые в ряде случаев не только отбирали и отвозили домой реквизированный у них хлеб, но и убивали продотрядников. И хотя заправилами таких действий чаще всего выступали кулаки, но их поддерживали и многие крестьяне-середняки. Это были вспышки настоящей войны за хлеб с крестьянами, войны, которая не сулила ничего хорошего ни той, ни другой стороне. Даже на собраниях бедняков, на которых принимались резолюции против спекуляции хлебом и за изъятие излишков хлеба у богатых крестьян, часто принимались и резолюции о выводе из уездов реквизиционных отрядов Наркомпрода, которые, по мнению крестьян, занимались простым грабежом. В целом итоги деятельности продотрядов разного типа были более чем скромны, а изъятый хлеб шел на местные нужды. Продотряды и Наркомпрод не смогли в первые месяцы 1918 года сломить сопротивление крестьян, не желавших отдавать свой хлеб ни за обесцененные бумажные деньги, ни за какие-то бумажки Наркомпрода.

Не слишком большими были успехи новой власти в организации промышленного производства. Во всяком случае в январе-феврале 1918 года промышленность страны работала хуже, чем в ноябре-декабре 1917 года. Из заметок Ленина мы видим, что после Октябрьской революции большевики не имели намерений проводить национализацию сколько-нибудь значительной части промышленных предприятий. Однако на самом деле темпы национализации в промышленности намного превышали первоначальные планы. Успехи в утверждении советской власти побуждали большевиков к неразумному забеганию вперед и в области экономических отношений. Еще в середине декабря 1917 года, излагая на заседании ВЦИК проект декрета о национализации банков, Ленин предложил «заодно» провести и немедленную национализацию всех акционерных предприятий, а также ввести всеобщую трудовую повинность и аннулировать не только внешние, но и внутренние займы. Предлагалось также провести принудительное прикрепление всех граждан к какому-либо потребительскому обществу. Кроме того, Ленин предложил немедленно ввести новые советские денежные знаки и обязать всех богатых людей держать все свои денежные суммы (кроме 125 рублей в неделю) на счетах в Государственном банке или в сберегательных кассах. При этом выполнение данного декрета Ленин предлагал возложить на «членов правления и директоров акционерных обществ, а равно всех членов акционерного общества, принадлежащих к богатым классам, которые обязаны в полном порядке продолжать ведение дел предприятий, выполняя закон о рабочем контроле»[161].

Обо всем этом директора акционерных обществ должны представлять доклады каждую неделю в Советы рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.

Эти предложения Ленина были уже тогда отвергнуты как невыполнимые, и они были опубликованы полностью только в 1949 году. Они показывают, что даже Ленин в явном противоречии со своими собственными предреволюционными заявлениями пытался в ряде случаев именно «декретировать социализм».

Знакомясь с декретами конца 1917 и начала 1918 годов, мы видим, что в собственность государства передавались в это время не только такие крупные и крупнейшие предприятия, как, например, Путиловские заводы, Невский судостроительный завод, Сестрорецкий металлический завод и другие, но и такие относительно малые предприятия, как Ростокинская красильная фабрика, конфетная фабрика в Екатеринославской губернии, картонная фабрика, меховой завод «ПЛО» и т. п. Рядом с актом о национализации всего торгового флота страны можно было прочесть постановление СНК о национализации небольшой фабрики «Коновалов» в Костромской губернии[162].