Революция консерваторов. Война миров

Но нет. Национальная идея требует общественного консенсуса, выработки коллективного понимания. Это серьезная дискуссия, которая должна вестись в обществе. А для того чтобы дискуссия состоялась, надо, чтобы было с кем ее вести. И здесь опять мы упираемся в вопросы образования и медицины. Два основных вопроса — получение хорошего образования и качественной медицины — это то, что определяет качество людей в грядущем времени. И если государство не обращает внимания на эти факторы, оно рискует навсегда оказаться на обочине исторического прогресса. Потому что сейчас совершать гигантские скачки, преодолевая накопившееся отставание, становится все сложнее и сложнее — слишком быстро сменяются технологические циклы и этапы общественного развития.

Распределение полномочий между государством и отдельными людьми — это всегда самый сложный вопрос. Понять, на чем они базируются. Что ради чего делается. Ведь невозможно воссоздать свифтовскую модель и поселить мудрецов на летающем острове, с которого они будут обозревать и контролировать свои владения. Это не сработает. Человеческий эгоизм таков, что при желании мы бы с радостью подмяли государство под себя, заставили бы его служить себе и только себе, ничего не отдавая взамен, считая, что нам все должны, а мы теоретически не должны ничего. Потому что всегда есть оправдание. Что значит «платить налоги»? В нашей стране? Да вы что! Это невозможно. У нас 14 миллионов человек непонятно где и непонятно чем занимаются, они просто выпали из поля зрения официальных органов. У нас в «сером» и «черном» секторе экономики столько людей, что если они вдруг выйдут из тени и мы узнаем правду, то может оказаться, что и налоги-то нам всем надо платить совсем другие.

Но они не выйдут. Потому что не верят в то, что можно прокормить всю эту страшную ораву, которая приходит и кричит: «Дай, дай, дай!» — проверяющих, контролирующих, отбирающих. Но почему так происходит? Почему мы каждый раз сталкиваемся с каким-то внутренним страхом, что любая попытка активности моментально будет пресечена? И почему до сих пор актуальна русская поговорка «От сумы и от тюрьмы не зарекайся»? Ответа нет.

Мы ведь по-прежнему воспринимаем государство как нечто нам не принадлежащее, далекое и чужое. И в России так было всегда. Это часть нашей ментальности. Не только потому, что мы вождистская страна и готовы принимать правила игры, которые диктует верховный правитель. Именно поэтому меня умиляют разговоры о возрождении в России монархии. Да вы мне еще найдите ныне живущего монарха, у которого были бы такие полномочия, как у президента России после написания Конституции под Ельцина! Дело не в этом. Дело в попытке найти компромисс между тем, что человек принимает как правильное, и тем, что окружающие люди воспринимают как правильное. А для этого надо отказаться от дикого количества вранья.

Как создать современную элиту? О чем она? Как ей платить? Как дать почувствовать себя защищенной? Ну что, опять вводить звания и титулы? Наверное, но выглядит как-то смехотворно и искусственно. Это не работает. Не наша традиция. Уже не наша. В этом и проблема — в том, что царскую традицию мы уничтожили, потом уничтожили и советскую — а ничего взамен не предложили. Вот мы и тычемся, как слепые котята, и пытаемся то восстановить обшитые золотом мундиры, то встать на американский путь, не понимая, что мы не американцы и страна у нас не протестантская.

Так есть этот путь или нет? В чем он? Китайцы мы? Нет. Европейцы? Тоже нет. Но наша ментальность все время требует к чему-то прикоснуться. Когда ты спрашиваешь человека, кто он, это всегда удивительно. Мы почему-то всегда должны выбирать: то ли мы с Европой, то ли с Азией, то ли с Америкой, — и никак не можем просто почувствовать себя самими собой. Почему-то мы всегда находимся в положении, когда нам нужно чужое одобрение, надо, чтобы кто-то нас погладил по голове, сказал: «Да ладно, ребята, все хорошо, вы такие же, как мы».

Но мы не такие же, как они! Мы не можем раствориться в Европе! Это Европа может раствориться в нас. Не по населению — там 500 миллионов, а у нас всего ничего. Мы не можем раствориться и в Азии — в Азии живут миллиарды. А у нас на гигантской территории — меньше 150 миллионов. При этом мы обречены тратить безумные в процентном отношении по сравнению с другими странами деньги на собственную оборону, на защиту границ, на поддержание режима безопасности. И так практически во всем.

Я как-то разговаривал с руководителем Федерального агентства по рыболовству. Главный ужас в том, сказал он, что водных инспекторов нам не хватает катастрофически. У нас такая территория, что на одного инспектора приходятся тысячи квадратных километров, у него просто физически нет возможности объехать весь свой участок. Та же история с лесниками. Гигантская страна! Нам для того чтобы просто закрыть всю границу, уже нужны колоссальные деньги.