Революционер на паровом ходу

Они поспешили одеться и вооружиться, но пока провозились с этим, на поверхности всё уже было кончено. Этот бой стоил жизни нескольким их товарищам. Враг же потерял лишь одного пленным, и то по чистой случайности. Им невероятно повезло, а ему напротив. Иначе он прошёл бы весь форт насквозь, перебив в нём всех. Этот новый враг действовал необычно, решительно и нагло. Необычным было и его снаряжение. Полные латные доспехи, не пробивавшиеся даже закалёнными стрелами. Диковинного вида оружие, судя по всему бывшее миниатюрной картечницей. Как действовал её механизм, было для Карла загадкой. Единственно, что рядом с местом стрельбы, на земле он заметил рыжие цилиндрики, которые подобрал, чтобы разобраться позже. Не меньше озадачивали его применённые врагом ручные бомбы, жертвой одной из которых едва не стали они с Капралом. Как инженеру, ему было известно, что корпус бомбы делают примерно в 20 раз тяжелее, чем кладут в него взрывчатки. Поэтому-то в полупудовой бомбе пороха всего на фунт. Но тут ручная бомба размером хорошо если с трех-фунтовое пушечное ядро. Сколь же ничтожным должен быть заряд пороха в ней. Но рвануло так, что Карлу мало не казалось. Какая-то новая взрывчатка?

Да человек ли в тех доспехах? Пришло время познакомиться с их пленником.

В каземате они обнаружили пленного, опутанного верёвками по рукам и ногам, и несколько стражей не спускало с него глаз ни на миг. Он был в их власти – но это они боялись его. Доспех его показался Карлу странным. Кованые пластины изобиловали множеством рёбер, так что металл напоминал изысканную ткань. Явно эта стальная одежда сделана для существа с руками и ногами, и роста вроде бы вполне человеческого. Но какая у него выдающая грудная клетка, аж выпирает вперёд. Шеи нет, шлем составляет с кирасой единое целое.

– Так говорить будет невозможно, – промолвил Карл. – Он видит нас, а мы его нет. Кто бы там ни был, но нужно предложить ему хотя бы открыть лицо.

– Думаю, с этим мы сейчас справимся, – улыбнулся Капрал и приблизился к неприятелю, присмотрелся к латам, где-то нажал, подёргал… И наклонил шлем.

Под ним оказалось молодое лицо.

– Так Вы человек? – удивился Карл.

– Я не намерен разговаривать с бунтовщиками.

– Точно человек, – вздохнул Карл. – И, подозреваю, очень хорошего рода?

– Можете не надеяться, господин Карл Фрайден, что получите за меня выкуп.

– Откуда Вы знаете меня? – удивился Карл.

– А, так это точно Вы! Бесчестный разбойник, как жаль, что я не убил Вас, когда возможность была так близка.

Тут Карлу вспомнилось кое что. Он увлёк Капрала подальше и тихо спросил:

– Слушай, друг, помнится, когда мы шли грабить поезд, в чём потерпели полную неудачу, ты шутки ради оставлял какую-то записку?

– Да я и забыл уже… Ну ладно. Я, ради смеха, написал там «Сим зловещий повелитель Карл Фрайден повелевает прекратить движение этим путём до его дальнейших распоряжений».

– Действительно смешно, – сказал Карл без тени усмешки.

– Слушай, ну я же не знал, что так всё обернётся. Я же был уверен, что потом заберу эту записку.

– Ладно, сделанного не воротишь… А, кстати, как ты догадался открыть его доспех?

– Док! Ты что забыл, я же в арсенале служил. Уж как эти доспехи устроены…

– Слушай, я то же видел доспехи. Ну, хорошо, только кирасы. Но тут… Ты взгляни, что у него с грудью?

– Док, это плакарт. Ну, как бы вторая кираса, поверх обычной.

– Зачем?

– Повоюй с ограми, сразу поймёшь. Одну кирасу огр своей дубиной может промять, а дальше сам понимаешь, коли вздохнуть не можешь, ты уже не боец, а может и не жилец. А вот сквозь плакарт ни в жизнь. На него хоть ящер лапой наступи, рыцарь жив останется. Для того же и шлем заедино с кирасой, чтоб огр голову не открутил. Доспех, кстати, редкий. Больших денег стоит, скажу я тебе.

– Ладно, с этим тоже понял. Теперь давай лучше вернёмся к нашему собеседнику. А то нехорошо заставлять гостя ждать.

Молодой пленник смотрел на них едва ли не с вызовом.

– Итак, – обратился к нему Карл. – Кто я, Вам известно. Будет весьма любезно с Вашей стороны соблюсти правила хорошего тона и назвать теперь себя.

– И не мечтайте, – запальчиво бросил юноша. – Я не боюсь смерти. А Вас я просто презираю.

И он плюнул в сторону Карла. Повисло молчание.

– Вы, юноша, полагаете, что так поступают герои? – спросил его Карл спокойно. – Нет, это был поступок скота. Ненавидеть меня, даже презирать это можете сколько угодно. Считаете меня негодяем? Воля ваша. Но вам самому до скотства зачем же опускаться?

– Если бы Вы были мужчиной, то вызвали бы меня на дуэль! Вы трус!

– Может и так, – столь же спокойно, как и прежде, ответил Карл. – Только Ваши детские обзывательства меня ни чуть не задевают. А вот Вы унижаете себя недостойным поведением. Я уверен, что Вы из древнего рода потомственных рыцарей. И вот Вы, в таких замечательных доспехах, с таким необычным вооружением – и вдруг гоняетесь по лесу за каким-то мелким разбойником, по Вашим же словам, не заслуживающим Вашего высокого внимания? Не потрудитесь растолковать мне, как такое понимать?

– Я поклялся бороться с несправедливостью.