Читаем Режь, чтобы жить. Часть 2 (СИ) полностью

После этого тупого происшествия в торговом центре, прошла уже почти неделя. Отец Эммы, отзвонился и они с Отцом нормально поболтали, Эмма не стала упорствовать и втирать своему Отцу про то, что я сделал это специально, какое завидное благоразумие. Не смотря на то, что в ситуации в целом разобрались, осадочек остался и барбекю пришлось отложить, но теперь Денни, это уже не огорчало, ему было просто некогда. Работенки у Докеров прибавилось, хотя работы на основном объекте и почти закончились, но беспорядке в городе, предоставили Докерам кучу работы, даже обычное восстановление витрин и уборка мусора, заняли большую часть Докеров. Все таки, не смотря на масштабность работ по укреплению стены, единовременно занятых в работах Докеров, было немного и большая часть народу простаивала, а восстановить железную дорогу своими силами не представлялось возможным. Во первых, не наша юрисдикция, во вторых, хотя взрывы и прекратились, но бунтующие продолжали рушить инфраструктуру и пока не будут подавлены беспорядки, даже начинать ремонт не будут. А беспорядки, все еще продолжались и было совсем непонятно, кто продолжает подогревать этот котел с говном, который продолжал выплескивать результаты своей работы на центральные и южные районы. Имперци и АППшники, уже начали постепенно звереть, как и Гвардейцы, которым уже осточертело, постоянно отражать попытки всякого отребья, сходить за личным счастьем. Особенные накал ситуации давало то, что большая часть этих отбросов, была совсем без мозгов и инстинкта самосохранения, Барыги умудрились пролюбить свой схрон с остатками того, что наварил Варщик-Безумия. Теперь процентов девяносто, населяющих кладбище отбросов, постепенно сходили с ума, ситуацию усугубляло еще и употребление любых других наркотиков, от чего крыша съезжала в совсем произвольном направлении, но неизменно с повышенной агрессивностью.

Так как крепость от отребья защищали Гвардейцы, у меня появилось свободное время и я наконец таки смог приступить к созданию своей брони, Кукла закончила свою часть работы, как раз в день инцидента в торговом центре и следующим утром я забрал результат. Собирать ламиляр было непросто, но используя большое количество информации, добытой в бибилиотеке и свою фантазию у меня получилось сделать годный доспех. Темно-серые пластины, были связанны между собой, особым шнуром из очень прочной ткани, устойчивой к многим видам воздействия, из такой же ткани была изготовлена и основа. Готовый доспех напоминал халат с длинными полами, которые закрывали бедра почти до колена и запахом на всю грудь, где пластины наслаивались друг на друга, образуя двойной слой брони. Достаточно высокий ворот позволил отказаться от гаржета, но шарф из той же прочной ткани, был мной намотан, во избежание случайностей, также из тинкер-тканей, были изготовлены, поддоспешник, штаны, подшлемник и балаклава. Особой гордостью моей, был плащ-балахон, радикально черный, собранный и десятка слоев особо прочной ткани, дизайн аля назгул и декоративные лоскутки, придавали мне особо зловещий вид, в темноте и на большой скорости, понять что на тебя несется, очень сложно, а в пятнах света мелькает что-то жуткое, напоминающее аватару смерти. Пришлось очень долго возиться с поиском материала, но мне все таки удалось выкупить, у парочки местных тинкер-клоунов пару кусков металла, которые пошли на полумаску с клыками, теперь она не превратиться в осколки, которыми будет нашпигована моя же рожа. Шлем пришлось изготавливать, из самых ценных и редких деталей тинкер-станков, которые я смог раздобыть в загашниках Докеров, не смотря на дикий гемор в обработке, оно того стоило, новый шлем должен выдержать, радикально больший урон чем предыдущий. Из почерпнутой в исторической литературе информации, удалось извлечь рабочие схемы, настоящих креплений под ножи и прочее вооружение, от дубинок для деликатного вырубания отребья, пришлось отказаться, я просто физически не хочу носить с собой кучу оружия, на все случаи жизни.

В комплект постоянного ношения вошло: Комплект комплексной первой помощи, плюс огромное количество стерильных и эластичных бинтов, один раз уже пригодилось. Дубинки, доработанные после встречи с Неформалами, отправились в мгновенный доступ на подвесы в рукавах. Туда же отправились длинные ножи, которые я изготовил из более прочного материала, не дожидаясь их разрушения из-за чьей-то слишком прочной шкуры. В мгновенном доступе, были еще магазины к пистолетам, с режимом автоматического ведения огня, которые я подрезал у наемников Выверта, сами пистолеты были укреплены в кобурах на поясе, за спиной, вместе с еще парочкой магазинов. Так же на пояс отправились молоты и зловещий клинок, найти разумное крепление для размещения полуметровой железяки на спине, так и не удалось, либо не очень удобно и палевно, либо совсем не удобно и слишком сложно в изготовлении. Гранаты после долгого обдумывания я не стал брать на постоянное ношение, имеет смысл только при штурме помещений, чего в обычной практике у меня естественно не случается.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Крылатые слова
Крылатые слова

Аннотация 1909 года — Санкт-Петербург, 1909 год. Типо-литография Книгоиздательского Т-ва "Просвещение"."Крылатые слова" выдающегося русского этнографа и писателя Сергея Васильевича Максимова (1831–1901) — удивительный труд, соединяющий лучшие начала отечественной культуры и литературы. Читатель найдет в книге более ста ярко написанных очерков, рассказывающих об истории происхождения общеупотребительных в нашей речи образных выражений, среди которых такие, как "точить лясы", "семь пятниц", "подкузьмить и объегорить", «печки-лавочки», "дым коромыслом"… Эта редкая книга окажется полезной не только словесникам, студентам, ученикам. Ее с увлечением будет читать любой говорящий на русском языке человек.Аннотация 1996 года — Русский купец, Братья славяне, 1996 г.Эта книга была и остается первым и наиболее интересным фразеологическим словарем. Только такой непревзойденный знаток народного быта, как этнограф и писатель Сергей Васильевия Максимов, мог создать сей неподражаемый труд, высоко оцененный его современниками (впервые книга "Крылатые слова" вышла в конце XIX в.) и теми немногими, которым посчастливилось видеть редчайшие переиздания советского времени. Мы с особым удовольствием исправляем эту ошибку и предоставляем читателю возможность познакомиться с оригинальным творением одного из самых замечательных писателей и ученых земли русской.Аннотация 2009 года — Азбука-классика, Авалонъ, 2009 г.Крылатые слова С.В.Максимова — редкая книга, которую берут в руки не на время, которая должна быть в библиотеке каждого, кому хоть сколько интересен родной язык, а любители русской словесности ставят ее на полку рядом с "Толковым словарем" В.И.Даля. Известный этнограф и знаток русского фольклора, историк и писатель, Максимов не просто объясняет, он переживает за каждое русское слово и образное выражение, считая нужным все, что есть в языке, включая пустобайки и нелепицы. Он вплетает в свой рассказ народные притчи, поверья, байки и сказки — собранные им лично вблизи и вдали, вплоть до у черта на куличках, в тех местах и краях, где бьют баклуши и гнут дуги, где попадают в просак, где куры не поют, где бьют в доску, вспоминая Москву…

Сергей Васильевич Максимов

Публицистика / Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги
Слово о полку Игореве
Слово о полку Игореве

Исследование выдающегося историка Древней Руси А. А. Зимина содержит оригинальную, отличную от общепризнанной, концепцию происхождения и времени создания «Слова о полку Игореве». В книге содержится ценный материал о соотношении текста «Слова» с русскими летописями, историческими повестями XV–XVI вв., неординарные решения ряда проблем «слововедения», а также обстоятельный обзор оценок «Слова» в русской и зарубежной науке XIX–XX вв.Не ознакомившись в полной мере с аргументацией А. А. Зимина, несомненно самого основательного из числа «скептиков», мы не можем продолжать изучение «Слова», в частности проблем его атрибуции и времени создания.Книга рассчитана не только на специалистов по древнерусской литературе, но и на всех, интересующихся спорными проблемами возникновения «Слова».

Александр Александрович Зимин

Литературоведение / Научная литература / Древнерусская литература / Прочая старинная литература / Прочая научная литература / Древние книги
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2
История русской литературы с древнейших времен по 1925 год. Том 2

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский История русской литературы с древнейших времен по 1925 год История русской литературы с древнейших времен по 1925 г.В 1925 г. впервые вышла в свет «История русской литературы», написанная по-английски. Автор — русский литературовед, литературный критик, публицист, князь Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890—1939). С тех пор «История русской литературы» выдержала не одно издание, была переведена на многие европейские языки и до сих пор не утратила своей популярности. Что позволило автору составить подобный труд? Возможно, обучение на факультетах восточных языков и классической филологии Петербургского университета; или встречи на «Башне» Вячеслава Иванова, знакомство с плеядой «серебряного века» — О. Мандельштамом, М. Цветаевой, А. Ахматовой, Н. Гумилевым; или собственные поэтические пробы, в которых Н. Гумилев увидел «отточенные и полнозвучные строфы»; или чтение курса русской литературы в Королевском колледже Лондонского университета в 20-х годах... Несомненно одно: Мирский являлся не только почитателем, но и блестящим знатоком предмета своего исследования. Книга написана простым и ясным языком, блистательно переведена, и недаром скупой на похвалы Владимир Набоков считал ее лучшей историей русской литературы на любом языке, включая русский. Комментарии Понемногу издаются в России важнейшие труды литературоведов эмиграции. Вышла достойным тиражом (первое на русском языке издание 2001 года был напечатано в количестве 600 экз.) одна из главных книг «красного князя» Дмитрия Святополк-Мирского «История русской литературы». Судьба автора заслуживает отдельной книги. Породистый аристократ «из Рюриковичей», белый офицер и убежденный монархист, он в эмиграции вступил в английскую компартию, а вначале 30-х вернулся в СССР. Жизнь князя-репатрианта в «советском раю» продлилась недолго: в 37-м он был осужден как «враг народа» и сгинул в лагере где-то под Магаданом. Некоторые его работы уже переизданы в России. Особенность «Истории русской литературы» в том, что она писалась по-английски и для англоязычной аудитории. Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.). Николай Акмейчук Русская литература, как и сама православная Русь, существует уже более тысячелетия. Но любознательному российскому читателю, пожелавшему пообстоятельней познакомиться с историей этой литературы во всей ее полноте, придется столкнуться с немалыми трудностями. Школьная программа ограничивается именами классиков, вузовские учебники как правило, охватывают только отдельные периоды этой истории. Многотомные академические издания советского периода рассчитаны на специалистов, да и «призма соцреализма» дает в них достаточно тенденциозную картину (с разделением авторов на прогрессивных и реакционных), ныне уже мало кому интересную. Таким образом, в России до последнего времени не существовало книг, дающих цельный и непредвзятый взгляд на указанный предмет и рассчитанных, вместе с тем, на массового читателя. Зарубежным любителям русской литературы повезло больше. Еще в 20-х годах XIX века в Лондоне вышел капитальный труд, состоящий из двух книг: «История русской литературы с древнейших времен до смерти Достоевского» и «Современная русская литература», написанный на английском языке и принадлежащий перу… известного русского литературоведа князя Дмитрия Петровича Святополка-Мирского. Под словом «современная» имелось в виду – по 1925 год включительно. Книги эти со временем разошлись по миру, были переведены на многие языки, но русский среди них не значился до 90-х годов прошлого века. Причиной тому – и необычная биография автора книги, да и само ее содержание. Литературоведческих трудов, дающих сравнительную оценку стилистики таких литераторов, как В.И.Ленин и Л.Д.Троцкий, еще недавно у нас публиковать было не принято, как не принято было критиковать великого Л.Толстого за «невыносимую абстрактность» образа Платона Каратаева в «Войне и мире». И вообще, «честный субъективизм» Д.Мирского (а по выражению Н. Эйдельмана, это и есть объективность) дает возможность читателю, с одной стороны, представить себе все многообразие жанров, течений и стилей русской литературы, все богатство имен, а с другой стороны – охватить это в едином контексте ее многовековой истории. По словам зарубежного биографа Мирского Джеральда Смита, «русская литература предстает на страницах Мирского без розового флера, со всеми зазубринами и случайными огрехами, и величия ей от этого не убавляется, оно лишь прирастает подлинностью». Там же приводится мнение об этой книге Владимира Набокова, известного своей исключительной скупостью на похвалы, как о «лучшей истории русской литературы на любом языке, включая русский». По мнению многих специалистов, она не утратила своей ценности и уникальной свежести по сей день. Дополнительный интерес к книге придает судьба ее автора. Она во многом отражает то, что произошло с русской литературой после 1925 года. Потомок древнего княжеского рода, родившийся в семье видного царского сановника в 1890 году, он был поэтом-символистом в период серебряного века, белогвардейцем во время гражданской войны, известным литературоведом и общественным деятелем послереволюционной русской эмиграции. Но живя в Англии, он увлекся социалистическим идеями, вступил в компартию и в переписку с М.Горьким, и по призыву последнего в 1932 году вернулся в Советский Союз. Какое-то время Мирский был обласкан властями и являлся желанным гостем тогдашних литературных и светских «тусовок» в качестве «красного князя», но после смерти Горького, разделил участь многих своих коллег, попав в 1937 году на Колыму, где и умер в 1939.«Когда-нибудь в будущем, может, даже в его собственной стране, – писал Джеральд Смит, – найдут способ почтить память Мирского достойным образом». Видимо, такое время пришло. Лучшим, самым достойным памятником Д.П.Мирскому служила и служит его превосходная книга. Нелли Закусина "Впервые для массового читателя – малоизвестный у нас (но высоко ценившийся специалистами, в частности, Набоковым) труд Д. П. Святополк-Мирского". Сергей Костырко. «Новый мир» «Поздней ласточкой, по сравнению с первыми "перестроечными", русского литературного зарубежья можно назвать "Историю литературы" Д. С.-Мирского, изданную щедрым на неожиданности издательством "Свиньин и сыновья"». Ефрем Подбельский. «Сибирские огни» "Текст читается запоем, по ходу чтения его без конца хочется цитировать вслух домашним и конспектировать не для того, чтобы запомнить, многие пассажи запоминаются сами, как талантливые стихи, но для того, чтобы еще и еще полюбоваться умными и сочными авторскими определениями и характеристиками". В. Н. Распопин. Сайт «Book-о-лики» "Это внятный, добротный, без цензурных пропусков курс отечественной словесности. Мирский не только рассказывает о писателях, но и предлагает собственные концепции развития литпроцесса (связь литературы и русской цивилизации и др.)". Николай Акмейчук. «Книжное обозрение» "Книга, издававшаяся в Англии, написана князем Святополк-Мирским. Вот она – перед вами. Если вы хотя бы немного интересуетесь русской литературой – лучшего чтения вам не найти!" Обзор. «Книжная витрина» "Одно из самых замечательных переводных изданий последнего времени". Обзор. Журнал «Знамя» Источник: http://www.isvis.ru/mirskiy_book.htm === Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (1890-1939) ===

Дмитрий Петрович Святополк-Мирский (Мирский) , (Мирский) Дмитрий Святополк-Мирский

Культурология / Литературоведение / Прочая старинная литература / Образование и наука / Древние книги