Режиссерское искусство театра кукол России XX века

«Всё, что изображалось на сцене, стало не более чем овеществлением самосознания героя, – писала Н. Смирнова. – Мальчик видел „людей кордона“ всех вместе: сложением из начальственного кителя, намертво застегнутых кофт, навсегда навернутых на головы платков, больших цепких рук, прочно стоящих на земле ног. Они нерасторжимой группой плотно сидели на больших белых кубах – будто рожденные с гримасами величия» [453] .

Эта работа была на границе театра кукол и драмы. Актеры в какой-то момент отстранялись от своих персонажей-кукол, становясь их судьями. Исследователь творчества В. Штейна, Н. Ф. Райтаровская, писала: «В бытовых сценах <…> зрители актеров не видели: они скрывались за большими, почти в рост человека, куклами, и его обитатели представали как одно целое – громадной шевелящейся массой. В те же моменты, когда авторы спектакля хотели сказать зрителю что-то важное, актеры выходили „из-за кукол“. Таких выходов было много, и особо действенными они были тогда, когда актерам становилось словно невмоготу разыгрывать эту страшную историю дальше. Например, в эпизоде со стариком Момуном, когда тот после того, как застрелил Мать-олениху, напивался с горя, игравший его актер относил куклу на авансцену и брезгливо отходил в сторону, но когда гас свет, возвращался и в полумраке, словно стыдясь своей жалости, со слезами на глазах уносил Момуна на вытянутых, одеревеневших руках» [454] .

Центром «уральской зоны», ее дискуссионным клубом, объединявшим сообщество, стали уральские кукольные фестивали. Первый фестиваль театров кукол Урала (1973) состоялся в Челябинске, благодаря замечательному режиссеру Л. Устинову [455] , возглавлявшему в то время Челябинский областной театр кукол (позже его сменил режиссер В. Вольховский). Первоначально участниками фестиваля были три театра: Челябинский, Магнитогорский и Свердловский (режиссеры Л. Устинов, В. Шрайман, Р. Виндерман).

Девизом первого уральского фестиваля стали слова польского режиссера Владислава Яремы: «Если бы на земле жили одни кукольники, на земле всегда был бы мир». Этот фестиваль показал плодотворность и современность избранного «уральцами» пути, заинтересовал своими спектаклями публику и театральную общественность. В дальнейшем прошло еще несколько фестивалей: в Тюмени (1975, 1982), в Уфе (1979) и в Оренбурге (1985).

Это были яркие события в жизни отечественного театра кукол того времени, сопровождавшиеся творческими спорами и дискуссиями, в которых, кроме режиссеров, актеров и художников «уральской зоны», участвовали и талантливые театральные критики: Лариса Немченко [456] , Алена Давыдова, Михаил Гуревич, Константин Мухин, Ирина Амитон, Татьяна Леваншина и другие.

К середине 1980-х годов идеи «зоны» стали себя исчерпывать. Театральный критик К. Мухин, одним из первых почувствовавший это угасание, писал: «Уроки „уральской зоны“ настолько серьезны, что вряд ли театру кукол стоит от них отмахиваться. Главный вопрос, который возникает естественно: стоит ли нам морочить голову себе и другим, изобретать хитроумные оправдания для некукольных спектаклей под знаком театра кукол? Конечно же, нельзя отнести к разряду кукольных „Того самого Мюнхгаузена“ Г. Горина (режиссер В. Шрайман, художник Г. Аверкин) в Магнитогорске, в котором, просто-напросто, нет кукол <…> В. Вольховский показал в рамках этого смотра „Озерного мальчика“ по повести П. Вежинова. Режиссер, кажется, возвращается к тому, с чем когда-то он активно боролся. А именно – имитация куклами человека и его поведения. Куда же девалась метафоричность <…> Причина появления таких спектаклей у лидеров „уральской зоны“ <…> в отходе от куклы, от законов кукольного искусства. Способ создания художественного образа – актер играет куклой – лежит в основе и является постоянным, устойчивым. Он будет существовать до тех пор, пока будет существовать искусство театра кукол в целом, и в этом смысле является вечным <…> Перекос этот, видимо, не случаен: постоянное балансирование на грани кукольного и драматического искусств, в конце концов, дало и такой результат» [457] .

Одновременно и среди режиссеров-лидеров «уральской зоны» наметился раскол. Прежнее единение, цементировавшее этот неформальный творческий союз, исчезло. Географические и эстетические границы «уральской зоны» размывались, а сама она исчезала, уступая место другим театральным идеям.

Режиссерские, сценографические приемы «уральцев» стали массово тиражироваться и имитироваться, а подделки под «зону», вольно или невольно, приводили к установкам любительского искусства. Менялась сама страна, и многие темы, образы, выразительные средства, которые в период «застоя» будоражили театральную публику, перестали быть актуальными.

В начале 1990-х годов «уральская зона» фактически завершила свое существование. Некоторые ее режиссеры ушли из жизни – В. Штейн (2000), Р. Виндерман (2001), В. Вольховский (2003). Уехали из страны М. Хусид и В. Шрайман [458] . Оставшиеся без художественного руководства театры «уральской зоны» разрушались.