Режиссерское искусство театра кукол России XX века

В 1987–1989 годах М. Хусид стал главным режиссером Челябинского театра кукол («Что было после спасения» (по рассказам Д. Сэлинджера и Р. Яна) и «Я, Фауст…»). Последний – особенно интересен работами художников Юрия Соболева, Галины Метеличенко и Виктора Плотникова.

Приехав из Оренбурга в Санкт-Петербург, М. Хусид некоторое время побыл главным режиссером Санкт-Петербургского театра марионеток им. Евг. Деммени, создал Международную мастерскую театра синтеза и анимации «Интерстудио», учредил Петербургский Международный фестиваль «Кукарт», написал (в соавторстве с Г. Сапгиром) нескольких пьес для театра кукол (под псевдонимом Юрий Копасов), поставил спектакли во Владимире, Лодзи (Польша), в Московском камерном еврейском театре («Хелмские мудрецы», либретто Г. Сапгира и А. Басиловой, художник А. Гольдберг, композитор В. Заславский).

Творческая деятельность М. Хусида формально была в русле исканий «уральской зоны», но содержательно отличалась. «Уральцы» также вели поиски театрального синтетизма – вовлекали в действие различные компоненты – жест, звук, пантомиму, свет, маски. Но, в отличие от Шраймана, Вольховского, Виндермана, Тучкова и других «королёвцев», для которых форма спектакля «затачивалась» ради выражения отчетливой и активной гражданской позиции, для М. Хусида форма спектакля была самоценной.

Спектакли-провокации М. Хусида часто вызывали споры, неприятие, конфликты и выполняли функцию своеобразных «дрожжей», на которых также поднимался отечественный театр кукол 1980-х годов.

Несколько особняком от режиссерского сообщества «уральской зоны» (но в рамках тех же профессиональных и нравственных исканий), отстоит и фигура режиссера Владимира Штейна (В отличие от «королёвцев», он был учеником и последователем С. Образцова).

С детских лет Владимир Михайлович Штейн был московским театралом. Посещал театральную студию городского Дома пионеров, и когда в конце 1950-х гг. пришло время поступать в театральный институт, он, как это и ныне принято у абитуриентов, поступал сразу во все.

Но в артисты его не брали. «Понимаете, юноша, вы слишком умны для актера, – заметил на вступительном прослушивании Б. Е. Захава, – актер должен быть простодушен. Вам лучше стать режиссером» [449] . Тот же «диагноз» поставил и кинорежиссер С. А. Герасимов: «Смотрю я, Владимир Михайлович, на ваши кинопробы и думаю: ну кого вы, дорогой мой, будете играть в пятьдесят лет? Вредителей, шпионов и немецких офицеров? Идите в режиссуру» [450] .

Та к в восемнадцать лет он поступил работать в Московский городской дом пионеров. Руководителем драматической студии Дома пионеров в то время была бывшая актриса Московского Камерного театра Н. Сухоцкая [451] , учившаяся в Студии Камерного театра (мастерской В. Н. Соколова). Она поручила юному Володе Штейну создать кружок театра кукол.

О кукольном театре Штейн не знал тогда ничего. Но умел и любил учиться. Пошел в Московский театр кукол к режиссеру В. Громову, смотрел спектакли в Театре С. Образцова и уже через несколько месяцев поставил в доме пионеров свой первый кукольный спектакль – «Кошкин дом» С. Маршака.

Спектакль заметили, и у Штейна появились новые учителя: Ленора Густавовна Шпет и Евгений Вениаминович Сперанский. Встречи с ними проходили в Театре С. Образцова, который надолго стал его вторым домом. Здесь, под руководством С. Образцова, В. Штейн освоил режиссерскую профессию и сделал несколько заметных спектаклей («Солдат и ведьма», «Наша Чукоккала», «Три толстяка»). Из ученика он постепенно сам превращался в опытного режиссера и педагога. Окончательно это произошло в 1971 году, когда Образцов набрал в ГИТИСе (РАТИ) курс студентов – режиссеров и художников-кукольников и пригласил его преподавать. В. М. Штейн стал режиссером-педагогом.

Но, как у каждого режиссера, у него была заветная мечта – создать свой театр. И хотя работа в Театре Образцова всегда считалась верхом кукольной карьеры, Владимир Штейн вдруг понял, что пора уходить. Вместе с художником Мариной Грибановой, с которой создал все лучшие спектакли, он уехал в Башкирию – в Уфу, где стал главным режиссером Республиканского театра кукол.

Период работы в этом театре был самым плодотворным и в его творчестве, и в биографии самого театра («Белый пароход» Ч. Айтматова (1977), «Не бросай огонь, Прометей!» М. Карима, «Черноликие» М. Гафури, «Божественная комедия» И. Штока, «Орленок учится летать» А. Фаткуллина и Д. Рашкина, «Урал-батыр» Г. Шафикова, «Приключения Буратино» (1983), «Галима» (1980) и др.).

Спектакль «Белый пароход», где были задействованы люди, куклы, маски, стал театральным событием. В том числе и потому, что Штейн применил полузабытый режиссерский прием – «моновидение» [452] , который впоследствии широко войдет в арсенал театра кукол. Штейн показал зрителям повесть Айтматова глазами ее главного героя – семилетнего мальчика.