Режиссеры «Мосфильма»

Так бывает часто. Писатели не любят экранные воплощения образов, рожденных их воображением или подсказанных реальным жизненным опытом. Отрицательное мнение Бакланова о фильме не поколебало даже восторженное отношение к «Пяди земли» другого классика советской «лейтенантской прозы» — Виктора Некрасова, посмотревшего полнометражный дебют Смирнова — Яшина несколько раз.

Нынче картина подзабыта. Конечно, в сравнении с современными российскими лентами о войне эта работа выглядит весьма положительно. Но в 1964 году, когда «Баллада о солдате» и «Журавли», когда «Иваново детство» и — с оговорками — «Живые и мертвые»… Ни всесоюзно знаменитый Урбанский, ни набиравший тогда необычайную популярность юный Александр Збруев не смогли обеспечить фильму должного места в пантеоне советских военных лент.

Вот, кстати, прямое доказательство справедливости высказанного уже утверждения о том, что артист, сколь бы выдающимся он ни был, не в состоянии сделать картину великой. На это способен (или не способен) лишь режиссер.

Сняв в 1966 году короткометражную телеверсию чеховской «Шуточки», Смирнов и Яшин разошлись, чтобы создать свои первые самостоятельные и, безусловно, свои лучшие киноленты.

И у смирновского «Ангела», и у яшинских «Осенних свадеб» оказалась трудная судьба.

На первый взгляд это сопоставление неправомочно и едва ли не кощунственно. Фильм Смирнова был запрещен и пролежал под спудом 20 лет. Фильм Яшина вышел и получил престижный приз одного из главных кинофестивалей планеты. Но давайте немного задержим взор.

В 1967 году, встречая полувековой юбилей Октябрьской революции, власти закрыли большое количество картин, многие из которых к этому юбилею и создавались. Наступали новые времена. Последние лужицы «оттепели» неуклонно сковывались ледяной коркой. Теперь уже не спасала революционная тема. Теперь начальство стало диктовать не только выбор материала, но и способ его воплощения. Как в славные 1930-е.

Альманах «Начало неведомого века» замышлялся как сборник из пяти новелл, в которых молодые режиссеры покажут свое ви`дение революции, Гражданской войны и первого советского десятилетия. Элему Климову запретили экранизировать Бабеля еще на стадии сценарной разработки. Ларисе Шепитько, Андрею Смирнову и Генриху Габаю свои маленькие фильмы сделать позволили. А потом — прикрыли. Во-первых, Андрей Платонов, Юрий Олеша и Константин Паустовский — не совсем те писатели, на творениях которых неосталинисты хотели воспитывать молодое поколение. Во-вторых и в главных, молодые постановщики акцентировали именно те элементы в литературных первоисточниках, на которые власти совсем не желали обращать внимание. Непримиримая жестокость Гражданской войны — у Смирнова. Голод и разруха — у Шепитько. Неустроенность быта — у Габая.

Произошла вещь, обратная той, про которую Суслов толковал при встрече с Роммом. Книги этих писателей издавались небольшими тиражами. Читал их «узкий круг интеллигенции». Кино же, важнейшее, как известно, из искусств, будут смотреть широкие массы трудящихся. Их-то и решили оградить от того, что через год получит четкое, несмываемое клеймо ревизионизма.

В 1969 году разрешили выпустить лишь «Мотрю» — новеллу Генриха Габая. Но что за выпуск у короткометражного фильма в советском прокате? Где его показывать? Только на продленных сеансах. Были такие. Вечерние, как правило. Начинались где-то в 20.30. Перед основным фильмом крутили 20–30-минутную короткометражку, за которую полагалось доплатить 10 копеек. Народ рассматривал это как ненужный довесок и часто просиживал в буфете до начала главного фильма.

Когда же Габай, поставив замечательную ленту по Фазилю Искандеру «Время счастливых находок», отбыл на историческую родину, все его немногочисленные творения вмиг исчезли с советских экранов.

Отчего-то в 1987 году, в разгар кинематографической революции, выпустили лишь новеллы Смирнова и Шепитько. «Мотря» так и осталась лежать в хранилище Госфильмофонда. Был большой шум, помпа. «Начало неведомого века» справедливо признали шедевром отечественного киноискусства. Массовым успехом, конечно, лента не пользовалась, но элитарным — в полной мере. Выпустили шикарное видеоиздание, где, в виде бонуса, — рассказ Андрея Сергеевича Смирнова, национального киноклассика, о злоключениях своей первой самостоятельной киноленты.

«Осенние свадьбы» возникли благодаря Райзману. Юлий Яковлевич не только руководил вместе с Роммом Третьим творческим объединением на «Мосфильме», но и читал лекции на Высших курсах сценаристов и режиссеров. Там-то ему в руки и попал сценарий Виктора Говяды. Райзман захотел его поставить. Однако не всё в литературных «Осенних свадьбах» ему нравилось. Он попросил драматурга сделать историю более социальной, заострить ее. Говяда искренне хотел пойти навстречу классику, вносил исправления, но сценарий становился лишь хуже. Так продолжалось более года. В конце концов Райзман отказался от идеи поставить это сам и отдал сценарий в объединение. Яшин прочел и буквально «загорелся».