Режиссеры «Мосфильма»

Всепроникающий эклектизм «Клятвы» затронул и сей бессмертный образ. Сложно совместить в сознании представление о Сталине как о некой надчеловеческой субстанции и такие способы ее экранного воплощения, как управление сельскохозяйственной машиной, которую все считали испорченной. Можно сколько угодно внушать себе, что это и не трактор вовсе, а «корабль нашей индустриализации», а Сталин — его мудрый капитан. Но на экране все же трактор, причем весьма неприглядного вида. И важный усач за рулем вызывает скорее иронию, чем восторг.

Финал же фильма невозможно постичь, даже учитывая его эклектичность.

Победно закончилась война, которую Сталин, конечно же, предвидел, и в Кремле собрались ее герои на праздничный прием. Мимо шеренги сверкающих орденами бравых воинов идут навстречу друг другу Сталин и Варвара Михайловна. Вождь подходит к старой женщине и целует ей руку.

«— Как мы думали, Иосиф Виссарионович, так по-нашему и вышло. Выстояли мы, клятву свою сдержали.

— Сдержали, — ответил Сталин, — и всё потому, что вы, а вместе с вами миллионы советских матерей вырастили отличных сынов. Спасибо вам, Варвара Михайловна, спасибо от имени Родины…»[25]

Зритель запутан окончательно. Как же можно целовать руку матери-Родине от имени матери-Родины? Ведь не как Варвара Михайловна пришла эта женщина в один из кремлевских дворцов? А если именно как простая женщина-мать, то что же стало символом Родины?..

Все эти вопросы режиссер разрешил в своем следующем фильме. И разрешил весьма просто.

«Падение Берлина» (1949), последний крупный и шумный успех Чиаурели, является гимном государственному единоначалию. Такому восприятию картины весьма способствует и то, что вариант, который мы имеем возможность смотреть, не является оригинальным. После того как в 1953 году автор «известной замечательной» книги о закавказском революционном движении был признан врагом и расстрелян, из всех копий фильма его персона была удалена. А так как он появлялся на экране вместе с остальными членами политбюро, естественно, резко сократился метраж тех сцен, где Сталин был показан в окружении соратников. Сейчас в «Падении Берлина» мы видим Сталина монументально-одиноким.

Забавна история этой существенной купюры.

Фильм демонстрировался в советском прокате до 1956 года. Во вступительных титрах исполнители ролей руководителей партии и правительства были перечислены без указания, кого именно они изображают. После расправы над Берией из этого списка исчезла фамилия Николая Мордвинова, игравшего всесильного Лаврентия Павловича, а в паре оставшихся эпизодов с начальниками заметна деформация изображения, с помощью которой фигуру, ставшую неугодной, «вычистили» из кадра.

Автору этих строк посчастливилось общаться с В. Ю. Дмитриевым, знаменитым киноведом-архивистом, собирателем и хранителем коллекции Госфильмофонда. Только благодаря этому человеку наш киноархив стал одним из крупнейших в мире.

Об удалении Берии из «Падения Берлина» мы говорили неоднократно еще до перестройки. «Почему вы не попросите у зарубежных коллег предоставить полную копию?» — пытал молодой специалист старшего коллегу и учителя. «Я знаю, где она есть, — отвечал Владимир Юрьевич, — но подобная просьба с нашей стороны будет воспринята странно. Не там, а тут…» Здесь он сделал многозначительную паузу, и было понятно, кому именно «тут» это будет неприятно.

Уже после перестройки и исчезновения Советского Союза мы вновь заговорили о Лаврентии Павловиче и Михаиле Эдишеровиче. Теперь проблема стала финансовой. Получать из-за границы копию. Делать негатив. Реставрировать старый. Вставлять в него вырезанные куски. Печатать новый позитив. И за всё — платить…

Наконец, где-то в начале десятых годов нового века Владимир Юрьевич с гордостью сообщил, что проблема Берии решена. «И как я раньше об этом не подумал!» — сокрушался он.

В приказе об удалении фигуры «врага народа» было велено сделать вырезки из всех находящихся в стране копий и из негатива, хранящегося в архиве. Советские служащие в точности выполнили указание начальства. Но оно, по счастью, не имело достаточного представления о процессе изготовления кинокопий. Дело в том, что они не печатаются непосредственно с негатива. Существует еще промежуточный позитив, именуемый в просторечии «лавандой». Вот о нем-то в приказе ничего сказано не было. В нем-то Лаврентий Павлович остался на своем месте.

Через пару лет после сделанного им киноведческо-политического открытия Владимир Юрьевич покинул наш бренный мир. Его преемники сейчас больше всего озабочены вопросами цифровизации. Им уж точно не до какого-то Берии.

Напечатать полную копию, конечно, нужно, но, повторимся, в существующем сегодня варианте весьма наглядно просматривается превращение Сталина из вождя («Клятва») в божество.