Режиссеры «Мосфильма»

Притом, как и положено натурщице Кулешова, никаких чувств Хохлова не играет. Она ходит по начертанным невидимым линиям, наклоняет головку так и тогда, как и когда требуется, опускает глазки долу… Словом — прелесть, прелесть, прелесть!

Можно понять киноначальников. Несмотря на то что Четвертая кинофабрика, на которой был поставлен фильм, существовала в первой стране строящегося социализма, чиновничьи вкусы были вполне буржуазными.

Когда в «Весте» Хохлова изображала бандитку «Графиню» — кувыркалась, строила рожицы, демонстрировала чудеса акробатики, — это было приемлемо. Эксцентрика!

Когда натурщица была поставлена в центр аляскинской истории, ее поведение так естественно вписывалось в режиссерскую и операторскую трактовку кинематографического пространства, что возражений и здесь быть не могло.

Но в современной советской драме про любовь чиновникам очень хотелось видеть миленькую очаровашку, которая пленила бы зрительские сердца. Может быть, ответственным киноработникам даже было бы любо, если бы Кулешов сделал то, что через год удастся режиссеру Борису Светозарову, постановщику знаменитой «Таньки-трактирщицы» (1928), главного хита советского нэпманского экрана. И в коммерческом неуспехе «Вашей знакомой» была обвинена Александра Сергеевна…

Как бы там ни было, Кулешову дозволят снять жену только через шесть лет, лишив советский кинематограф конца 1920-х годов одной из самых ярких кинонатурщиц.

В свете имевших место на этих страницах рассуждений о взаимоотношении режиссера и исполнителей ролей творческий союз Кулешова и Хохловой предстает уникальным примером подлинного и неразрывного слияния помыслов, идей и, да простит мне это ранний Лев Владимирович, чувств.

Невозможно говорить о художественном вкладе Александры Сергеевны в картины мужа. Так же, как нельзя отделять игру Джульетты Мазины от замыслов Федерико Феллини, Инны Чуриковой — от задумок Глеба Панфилова. Просто без Мазины не было бы «Дороги» и «Ночей Кабирии», а «Начало», «Прошу слова» и «Тема» не придумались бы, если бы рядом с Панфиловым не находилась Чурикова. Вклад натурщицы Хохловой, так же как игра двух гениальных актрис, — это не что иное, как часть режиссерского видения пространства фильмов из золотого фонда мирового кино.

Ну как можно анализировать образ Эдит из фильма «По закону» в отрыве от разобранного выше послания — как явного, так и скрытого! Кулешову нужны были природная угловатость Хохловой, ее навыки натурщицы, приобретенные в мастерской. В ленте же «Ваша знакомая» режиссер вознамерился показать не только натурщицу, но и трепетную, хрупкую женщину, пленившую его сердце. Мы, современные зрители, это поняли — даже по небольшому фрагменту. Тогдашние начальники — нет.

Во время шестилетнего запрета на профессию Хохлова попыталась режиссировать самостоятельно. Сняла фильмы «Дело с застежками» и «Саша», которые сохранились в архиве, но большого влияния на тогдашний кинопроцесс не оказали. Помогала мужу и вскоре из ассистенток стала вторым режиссером на его картинах.

Были поиски себя. Не было уныния. Воля к жизни — вот что помогло замечательной женщине. Она, воля, была воспитана в ней не то чтобы с самого детства — с самого рождения.

В отличие от мелкопоместного Кулешова Александра Сергеевна — из славных российских родов, деяния которых сохранились в людской памяти, а фамилии — в московской топонимике.

Конечно, практически никто из врачей Боткинской больницы и уж точно никто из ее посетителей не знает, что названа она в честь деда Александры Сергеевны, а ее отец, Сергей Сергеевич Боткин, был известным российским медиком. Москвичи и гости столицы, стоящие в очередях в Третьяковскую галерею, не подозревают о том, что Павел Михайлович Третьяков — еще один дедушка Хохловой — по материнской линии. Однако нам знание этой замечательной родословной поможет — хотя бы для того, чтобы постичь стойкость и, как увидим, разумность семьи советских киноклассиков, позволившие им вынести удары судьбы в конце 1920-х — середине 1930-х годов.

Не полностью сохранилась и первая кулешовская лента без Хохловой. Впрочем, в случае «Веселой канарейки» (1929) мы располагаем документально-художественными свидетельствами, позволяющими сделать интересные выводы. Речь в данном случае не о знаменитом фельетоне Ильфа и Петрова «Пташечка из Межрабпомфильма», в котором картина упоминается («Сам Кулешов поставил»). Весьма важной представляется подробно изложенная фабула фильма.

Гражданская война. В белогвардейской Одессе существует кабачок «Веселая канарейка», где развлекает публику очаровательная певичка. За ней ухаживают, среди прочих, князь и офицер, являющиеся на самом деле большевистскими агентами. Когда контрразведка их раскрывает, спасение приходит от прелестного создания с дивным сценическим именем Брио.

Критиковали ленту нещадно. Упрекали в том, что идеологическая выдержанность здесь лишь предлог для показа красивых ножек и упоения развратной жизнью врагов советской власти.