Резиновое сердце

Она же так самоотверженно принялась защищать его семью, что я поняла: Арина до сих пор его любит. Поэтому и не вышла замуж, а ушла с головой в работу и заполонила дом цветами. Наверняка у неё и кошка есть, просто гуляет где-то. В подтверждение моих мыслей за входной дверью раздалось настырное мяуканье, и Арина поспешила впустить в комнату огромного рыже-белого красавца с зелёными глазами.

– Это Афанасий! – познакомила она нас.

Я протянула руку. Афанасий милостиво понюхал мои пальцы, из вежливости разок потёрся о них и, вильнув хвостом, удалился на кухню.

– Арина, вы до сих пор его любите? – спросила я.

Она пожала плечами и промолчала.

– Но вы всё о нём знаете, значит, он вам небезразличен?

Она не сказала ни слова.

– А куда вы уехали из нашего города? – сменила я тему.

– В Нижневартовск.

– Учить детей с кислородным голоданием?

– Да, детки там непростые, но зарплата хорошая.

– А почему тогда вернулись?

– По семейным обстоятельствам. Папа умер. Он решил заняться бизнесом, но получалось у него плохо, и вместо прибыли он потерял наши квартиры, да и сам умер при невыясненных обстоятельствах. Маму я схоронила два года назад. Теперь снимаю эту квартиру одна… Вместе с Афанасием…

Я смотрела на неё, и многое стало мне понятным: и заброшенная мебель, и обшарпанные стены, и ощерившийся пол… Наверное, из своего у неё были только книги, цветы, кот и компьютер.

«А ведь Григорию Викторовичу очень не понравилось бы, узнай он, что его любимая живёт в таких условиях», – подумалось мне.

– Арина, а зачем вы уехали? – осторожно спросила я.

Чай, так и не пригубленный, дымился на столе.

– У меня не было другого выхода. Во-первых, я боялась испортить ему судьбу: у меня в юности был роман с очень хорошим парнем, мы учились в одной школе, он был на год меня старше, мы собирались пожениться. И вот однажды он пригласил меня покататься на мотоцикле: ему родители на день рождения подарили. Я согласилась, и представляете, мы попали в аварию, я осталась жива, а Олег… на месте.

Арина помолчала, я сидела не шевелясь, понимая, что только долгое вынужденное молчание заставило её так разоткровенничаться с посторонним человеком, да ещё с журналистом в придачу.

– Его мать прокляла меня. Она сказала, что я ведьма и приношу людям несчастья… И знаете, как-то так складывалась моя жизнь, что её слова сбывались. Поэтому когда я поняла, что полюбила Гришу, я постаралась отдалить его от себя. Но не сразу это получилось…

– А во-вторых?

– А во-вторых… его папа пришёл ко мне домой, и мы поговорили. Он тоже попросил меня не портить единственному сыну судьбу, сказал, что я ему не пара ни по возрасту, ни по статусу… И это была правда: кем стал он и кто я! – Арина грустно улыбнулась. – Он предложил мне покинуть город, не дожидаясь выпускного бала, что я и сделала, хотя мне было очень тяжело уехать, не попрощавшись с Гришей… Вот так, всё очень просто! Вы ведь не будете этого печатать?! – спохватилась она.

– Вы поздно подумали об этом! Любой уважающий себя журналист ходит на встречи с диктофоном, который включает без ведома собеседника, так что я могла бы записать наш разговор от и до!

– Но вы ведь не сделали этого? – мягко улыбнулась она, и глаза её засветились. – Вы ведь очень хороший человек, это сразу видно!

Вместо ответа я спросила:

– Арина, а вы не хотели бы увидеться с ним?

Она ничего не сказала, лишь опять покраснела.

– Хотели бы…

– Нет-нет! – встрепенулась она. – Ни в коем случае! Зачем смущать его покой? У него всё хорошо, я знаю об этом, а у меня… есть моя работа и Афанасий!

Она погладила котищу, который уютным клубком свернулся у неё на коленях.

– Да, вы знаете о нём всё, – согласилась я. – А он не знает даже, живы ли вы… вы считаете, это справедливо? Вы исчезли так внезапно, что он не знал, что и подумать, пытался свести счёты с жизнью, отслужил в десанте, а потом женился не по любви, а лишь потому, что так надо! И это вы называете покоем? Это не покой, а вечная пытка, и пытаете его вы! Хотя бы раз встретьтесь с ним, скажите, что у вас всё в порядке, и потребуйте забыть об этом! Он вас послушается, он… он даже брекеты себе не поставил, потому что вам нравились его зубы!

Арина засмеялась:

– У него второй правый резец сверху поставлен немного впереди, как будто вышел из строя, а верхний левый клык растёт вкось! Так и осталось?

– Ну, знаете, в рот я ему не заглядывала: он не лошадь, а я не цыган всё-таки, но он сказал, что это из-за вас!

Она вновь погрустнела и отхлебнула остывший чай.

– Он очень хороший, я не хочу, чтобы он переживал из-за меня…

– Подумайте, прошу вас, – я встала. – Вот моя визитка, как надумаете, позвоните!

Она проводила меня до двери, Афанасий тоже принял в этом участие, путаясь у хозяйки под ногами.

От Арины я прямиком направилась к Ильнару и сказала ему да.

***