Резня на Сухаревском рынке

— Но это странно! — возразил Захар Борисович. — Можно было просто взять нож.

— Если он вообще брал его с собой, — сказал Скопин, поджигая спичкой потухший табак в трубке.

Архипов в недоумении посмотрел на Ивана Федоровича. Тот выпустил струю дыма и пояснил:

— Наконечник от рогатины мог быть среди вещей, которые Надеждин вынес из дома Трегубова. Если он представлял какую-то ценность. Если бы мы могли сейчас спросить у Маши — имелся ли такой наконечник в коллекции Трегубова…

— Если бы! — с горечью произнес Захар Борисович.

— Я предполагаю вот что, — сказал Скопин. — Некто в галошах заказал ограбление Трегубова. Причем нужна ему была именно шкатулка.

— Зачем? — быстро спросил Архипов, не замечая, как втягивается в работу, забывая о Маше и своих тревогах. — Ведь шкатулка, как утверждал сам Трегубов, ничего не стоит?

— Вот! — поднял трубку Скопин. — Это правильный вопрос. Я могу предположить, что ценность шкатулки не в ее стоимости, а в том, что в ней находится.

— Но в ней нет ничего! — горячо ответил Захар Борисович. — Маша хранила в ней какие-то дешевые безделушки… Или вы думаете, что дело в них?

— Нет! — отрезал Скопин. — Не думаю. Но Маша могла не заметить что-то, что делало эту шкатулку ценной.

— Что?

— Не знаю, — пожал плечами Иван Федорович, засовывая трубку в рот и выпуская струйку дыма. — Может, что-то было написано или приклеено на дне. Какой-нибудь шифр…

— Карта с сокровищами? — насмешливо спросил Архипов.

— Может, у нее вообще есть второе дно, где спрятаны бриллианты, — невозмутимо продолжил Скопин. — Ведь спрятать бриллианты в дешевую шкатулку — неплохой ход.

— Но зачем тогда Трегубов отдал ее Маше?

— А! — усмехнулся Скопин. — Смотрите сами — грабители пошли в хранилище и выгребли там все. И если бы не Рубчик, который сунул шкатулку в карман, думая подарить ее Адели, она бы просто осталась в комнате, как никчемная безделушка. Здесь стечение обстоятельств, случайность.

— Вы думаете, Трегубов действительно был так умен, что прятал в ней бриллианты?

— Бриллианты? Может, и нет, — ответил Скопин. — Но что-то легкое и ценное — возможно. Рубины, изумруды, жемчуг.

Архипов вскинул руку, перебивая Скопина.

— То есть, когда Надеждин принес на кладбище мешок с награбленным, наводчик не нашел в ней того, что хотел — а именно эту шкатулку.

Скопин кивнул и выпустил клуб дыма.

— Между ними произошла ссора, — продолжил Архипов, — в результате которой наводчик убил Надеждина.

— Так-так, — подхватил Скопин. — Я как-то раз имел дело с этим бритым… с Надеждиным то есть. Дурной мужик. Ну, Захар Борисович, раз уж вы начали распутывать, продолжайте, я послушаю.

— Хорошо, — кивнул Архипов. — Наводчик в галошах убивает Надеждина…

— Первый удар в спину, когда тот наклонился. А второй удар в сердце — для уверенности, — вставил Скопин.

— Почему? — спросил Архипов.

— Надеждин — опытный грабитель, с ним драться — себе дороже. Галоши — признак человека обеспеченного. Не военного. Вряд ли это форменный душегубец. Кроме того, есть и другие признаки…

— Какие?

— Всему свое время, — покачал головой Скопин. — Вы остановились на брошенном мешке.

— Да, — смутился Захар Борисович. — Он бросил мешок, потому что не нашел в нем того, что ему нужно.

— Вот! — снова поднял трубку Скопин. — Он не взял ценные вещи. Не унес ничего, кроме орудия убийства. Его он, думаю, выбросил по дороге.

— То есть получается, что наш галошный убийца не нуждается в деньгах? — спросил Архипов.

— Все нуждаются в деньгах, — возразил Скопин. — Но убийца не дурак — если у него обнаружат вещи из коллекции Трегубова, если он понесет их продавать, пусть даже скупщикам краденого — это опасность раскрыть себя. Даже если он скроет такую продажу от полиции, сами скупщики быстро поймут, откуда товарец. А это — прекрасный повод для вымогателей.

— Послушайте, Иван Федорович, — возразил Архипов. — Не слишком ли умен этот ваш убийца? Не мудрствуете ли вы?

— Может, и не умен, — ответил Скопин. — Просто мы еще много что про него не понимаем. Итак, в любом случае ему нужна была шкатулка, потому что, убив Надеждина, он идет к Трегубову.

Архипов потер щетину на подбородке.

— Связал, обыскал, пытал старика…

— Да уж, — сказал Скопин. — Но Трегубов ничего ему не мог сказать, потому что и сам не знал, где шкатулка. А хотите интересный вопрос, Захар Борисович?

— Хочу.

Иван Федорович поудобней уселся, положил руки на стол и, прищурившись, спросил:

— Откуда этот убийца вообще знал, что в шкатулке хранится что-то ценное? Вряд ли Трегубов направо и налево стал бы рассказывать, где хранит драгоценности… или что там у него было спрятано?

— Ну… судя по тому, что старик впустил убийцу в дом, они были знакомы.

— А вы рассказываете знакомым, где храните ценности?

— У меня нет ценностей, — пожал плечами Архипов. — Впрочем, вспоминая, каков был характер покойного, не трудно предположить, что про шкатулку он никому не рассказывал.