Рядовой свидетель эпохи.

Вслед за танковой армией продолжали наступать 48-я и 2-я Ударная армии, намереваясь с ходу форсировать Вислу и не дать закрепиться на ней отступающему противнику. События развивались в соответствии с директивой Ставки».

Это высказывание К.К. Рокоссовского потребуется иметь в виду при дальнейшем разговоре, а сейчас я возвращаюсь к видению этого события с позиции моего «наблюдательного пункта», то есть непосредственно с башни танка.

Днем стали видны кругом убитые и немцы, и наши, кто-то впереди нас ведет бой, который мы не видим. Значит нас вот — вот будут вводить в прорыв. Где-то под Млавой мы входим в соприкосновение с противником. Подошли к каким-то редким домам, остановились. Я с башни вижу, как немецкие бронебойные снаряды (болванки, как у нас все их называют, потому, что они без взрывателей) от земли рикошетом уходят вверх с небольшой скоростью, и их хорошо видно. Значит, где-то слева стреляют по танкам, которых нам не видно. После каждого промаха болванки долетают до нас и на излете рикошетируют от мерзлой земли. Вечером того же дня мне рассказали про трагикомический случай, имевший место здесь днем. Заряжающий по фамилии Пугач, я его хорошо знал, вылез из остановившегося танка и присел по надобности. В этот момент в него и угодила рикошетом болванка аккурат по мягкому месту. Его отправили при первой же возможности на пункт сбора раненых, в батальон он уже не возвратился. Ранение, надо полагать, оказалось нешуточным.

Движемся снова вперед. Перед тем, как вступить на землю Восточной Пруссии, был кратковременный митинг. Вся 183 танковая бригада в строю поэкипажно перед танками, выступающие призывают к решительным действиям на земле врага, помнить, что он натворил на нашей земле, отомстить за все.

Границу Восточной Пруссии перешли незаметно. Первый большой немецкий город на нашем пути Найденбург, совершенно безлюдный, все брошено. На окраине бродит скот, нет ни одного жителя, пустые раскрытые дома. На чердаках, наверное, в каждом доме большая коптильня в виде расширенной части кирпичной трубы с дверцей. В коптильне висят закопченные окорока. Запаслись ими, настреляли мешок поросят, повесили на пушку. Большого хряка автоматчики затащили на танк и завернули в брезент. С такими трофеями воевать можно. Про свою кухню забыли. В центре города много магазинов, автоматчики притащили тюки белого полотна, намереваясь сшить из него для себя маскировочные халаты. Мы же обмотали им ствол пушки. Тут в центре Найденбурга увидели, наконец, одного жителя-старика с подбитым глазом. Бродит, как тень. Кто-то пробует заговорить с ним по немецки, не отвечает... Мы снова вперед.

После войны в мемуарах Рокоссовского на стр.313 прочитал удивившую меня такую информацию:

«Двадцатого января 1945 года, когда наши войска уже подходили к Висле и готовились форсировать ее с ходу, Ставка приказала 3, 48, 2-ю ударную и 5-ю гвардейскую танковую армии повернуть на север и северо-восток для действий против вражеской восточнопрусской группировки.

Приказ этот был для нас совершенно неожиданным. Он в корне менял наши планы, основывавшиеся на директиве Ставки от 28 ноября 1944 года. А в этой директиве 2-му Белорусскому фронту ставилась задача:

«Перейти в наступление и разгромить млавскую группировку противника, не позднее 10-11 дня наступления овладеть рубежом Мышинец, Вилленберг, Найденбург, Дзялдово, Бежунь, Бельск, Плоцк и в дальнейшем наступать на Нове-Място, Мариенбург.

Главный удар нанести с рожанского плацдарма силами четырех общевойсковых армий, одной танковой армии, одного танкового и одного механизированного корпусов в общем направлении на Пшасныш, Млава, Лидабарк. Обеспечение главных сил с севера осуществить наступлением одной общевойсковой армии на Мышинец.

Второй удар силами двух общевойсковых армий и одного танкового корпуса нанести с сероцкого плацдарма в общем направлении на На- сельск, Бельск. Для содействия 1-му Белорусскому фронту в разгроме варшавской группировки противника 2-му Белорусскому фронту частью сил нанести удар в обход Модлина с запада».

Вся директива, как и личные указания Верховного Главнокомандующего, была направлена на тесное взаимодействие 2-го Белорусского фронта с 1-м Белорусским.

Этот документ неопровержимо свидетельствует, что 2-му Белорусскому фронту отводилась важная роль в операции, которая вошла в историю под названием Висло-Одерской. Между тем почти во всех трудах о Великой Отечественной войне почему-то замалчивается участие нашего фронта в Висло-Одерской операции, дело выдается так, будто фронт с самого начала наступления с 14 января 1945 года, был нацелен на разгром восточно-прусской группировки противника.

То, что 20 января наши главные силы были повернуты на север, доказывает гибкость и оперативность руководства Ставки. Убедившись в отставании войск 3-го Белорусского фронта, она немедленно вносит поправки в ранее принятый план».