Ричард Длинные Руки – император

Редкие кусты, с одной стороны, хороши, чтобы укрыть спрятавшихся, но в то же время можно стрелять через листву, не опасаясь, что мелкие веточки отклонят выпущенный с огромной силой стальной болт.

Я пустил коня к ним, арбогастр красиво пронес вдоль длинного ряда, Бобик забежал со спины и напрыгивал на арбалетчиков, валил в кусты, показывая, что от него не спрячешься.

Я смотрел придирчиво, кто как разместился, сэр Виртвуд следил за моим лицом преданными глазами.

– Ваше величество?

– Все так, – одобрил я. – Но не переговариваться, не двигаться, не сопеть!

– Да, ваше величество!

Я пояснил, смягчая резкий тон:

– У этих тварей очень хороший слух. Музыкальный даже…

– И нюх, – добавил сэр Виртвуд, тут же уточнил: – К счастью, ветер пока в нашу сторону.

Арбалетчики застыли в готовности, только один поспешно и с самым виноватым видом крутит ворот, натягивая стальную тетиву до предела.

Виртвуд шипел сквозь зубы, но и когда арбалетчик устроился и застыл, продолжал поглядывать на него злыми глазами.

Я оглядел всех быстро, шепнул Виртвуду, но так, чтобы ближайшие арбалетчики услышали и передали по цепочке:

– Никаких переговоров, геройства прочего!.. Как только подойдут на расстояние выстрела… не высовывайтесь, бейте в упор прямо через листву!

Он сказал с подозрением:

– Ох, ваше величество…

– Что?

– Вы будете где?

– У меня своя задача, – ответил я. – Смотреть из безопасного места.

Он покачал головой.

– Так я поверил. Задумали вы что-то нехорошее…

Я сказал сердито:

– Ничего подобного! Мой конь – огонь! Он успеет. Потому постараюсь встретить их сзади. Ну, не встретить, так догнать. Стрелами. Вы бейте в лоб, а я попытаюсь захватить хоть одного!

Он охнул.

– Ваше величество!

– У нас нет времени на долгие войны, – напомнил я несчастным голосом. – Хотя и хотелось бы. Я же весь воинственный, вы же видите.

Он сказал несчастным голосом:

– Да, но… Ваше величество, не рискуйте слишком!

– Мне можно, – ответил я. – С Богом, сэр Виртвуд! Выполните свою задачу. Она важна настолько, что при ее решении позволяю не считаться с потерями.

Он буркнул в неловкости:

– Ваше величество, не извиняйтесь.

– Я разве извиняюсь? – спросил я.

Он кивнул.

– Вы говорите так, словно виноваты и оправдываетесь. Но мы все равно погибнем, если не сделаем невозможное! Потому любые жертвы… сейчас не жертвы, а необходимость. Потому да, мы сделаем все, что сможем… и дальше больше. Мы постараемся помочь вам захватить в плен чужака, даже если всем нам придется сложить головы.

Говорил он красиво, с пафосом, выпячивая грудь и сверкая глазами, но очень искренне, и я вдруг ощутил острый холод в груди и почти физическую боль при мысли, что, скорее всего, больше его не увижу.

– Мне нужна ваша голова, – ответил я с усилием, – на ваших же плечах, а не на дороге… Главное, бейте первыми! Не нужно это древнерыцарское насчет уступить противнику первый удар.

Боудеррия некоторое время ехала следом молча, а когда я услышал ее голос, в нем была печаль:

– У тебя предчувствие, что он погибнет?

– А у тебя предчувствие, – спросил я, – что у меня предчувствие?.. Смотри, видишь, вот там угол леса?

Я указал на выступающий клин во главе с могучими дубами, что упорно отстаивает территорию леса от окружившей с трех сторон степи с ее озверевшей в борьбе за выживание травой.

– Да… что там?

– Они пройдут там.

Ее большие глаза округлились и стали еще крупнее.

– Это они тебе сообщили?

– Моя мудрость, – пояснил я скромно, как и положено паладину, – мой талант и мои замечательные природные и врожденные способности, усиленные воспитанием и обучением. Хотя короче это можно объяснить и прекогнией, хотя мне больше нравится предыдущий вариант.

Она не слушала мой бред, вглядывалась в плотную группу деревьев.

– Хочешь напасть оттуда?

– Люблю догадливых, – ответил я. – Особенно женщин. Которые понимают, что нам нужно.

Она смерила меня недобрым взглядом.

– Для этого не нужно быть особенно догадливыми.

Конь под нею поднялся на дыбки, красиво помесил воздух копытами и с места взял в карьер. Арбогастр покосился на меня, я кивнул снисходительно, пусть повыпендриваются, мы свою силу знаем, перед сопливыми выказывать даже неловко.

Бобик понесся впереди, подпрыгивая и оглядываясь в недоумении, почему не спешим догнать и обогнать, а как же иначе, вся жизнь – веселый бег и поиски подходящего бревнышка.

Она оглянулась, лицо раскраснелось, в глазах задорный блеск. Я крикнул громко:

– Это еще не скоро!.. Сперва сюда.

Арбогастр чуть свернул и взбежал на вершину ближайшего холма. Бобик пробежал было дальше, но мы остались, и он в недоумении вернулся.

Конь Боудеррии взлетел на холм как на крыльях, явно гордясь силой и скоростью. Я ей указал на видимый отсюда внизу за лесом город. Множество мелких огоньков бросают на стены каменных зданий недобрые багровые отблески, может почудиться, что народ начинает собираться на некий ночной карнавал.

– Видишь? – сказал я горько. – Ничто человека не учит. Даже собственный опыт.

Она прошептала горько:

– Они… погибнут?

– Кто знает, – ответил я, – что им уготовано. Может быть, что-то похуже гибели. Дураки…