Ричард Лаймон. Ночь в тоскливом октябре

— Я уже начинал ощущать себя покинутым.

— Айлин будет через минуту.

— Как она?

— Довольно расстроена.

— Не мной, я надеюсь.

— Нами обоими. Ей не понравилось, что я тебе все это рассказал. Она считает, что это слишком личное.

— Мы смутили ее?

Я кивнул.

— Как любопытно.

— В каком смысле?

— Возможно, ты — каким-то случайным образом — заметил, во что она одета? И она впала в ажитацию лишь из-за нескольких слов, описывающих те самые атрибуты, которые она сама сегодня столь откровенно демонстрирует всему окружающему свету?

— Это разные вещи. — сказал я.

— Левая и правая?

— Прекращай, — я сел в кресло. — Она придет через минуту. Сейчас переодевается.

— О, какая жалость.

— Когда она появится, как насчет…

— Я буду сущим ангелом, — сказал он. — Ради тебя.

— Спасибо. — я был готов поверить ему только когда сам это увижу.

Мы просидели несколько минут и практически не разговаривали. Время от времени, я поглядывал в коридор.

— Она явно не хочет являться. — сказал Киркус.

— Пойду посмотрю, что там.

Глава 50

Я прошел по коридору в спальню. Дверь была закрыта. Я тихонько постучал, но Айлин не ответила, и тогда я отворил дверь. Внутри горел свет.

Айлин, все еще в своем платье, лежала на моей кровати и храпела. Ее руки бессильно лежали по бокам, ноги свисали с края матраса, немного не доставая до пола. Левая нога, полностью высвобожденная из бокового разреза платья, была обнажена до самого верха бедра.

Я шагнул было к ней, но потом передумал. Оставив лампу включенной, я вышел в коридор и бесшумно закрыл дверь.

При моем возвращении в гостиную, Киркус удивленно приподнял брови.

— Абонент недоступен, — сказал я.

— В смысле?

— Она уснула.

— Набухалась и вырубилась, ты хотел сказать.

— Не знаю. В любом случае, я решил ее не будить.

— И правильно.

Пожав плечами, я сказал:

— Так что на этом, полагаю, всё. Спасибо, что зашел, Руди. Может, как-нибудь еще соберемся.

— Но время еще детское.

— Ну, я и сам немного устал. Наверное, вздремну сейчас, а потом попробую почитать немного.

Вместо того, чтобы встать, Киркус лишь улыбнулся и закинул руки на спинку дивана.

— Мне не стоило бы уходить, не поблагодарив ее за гостеприимство.

— Завтра поблагодаришь.

— О нет, так не годится. Я остаюсь. Рано или поздно, она проснется.

— Киркус.

— Веди себя хорошо, Эдди. Я, в конце концов, твой гость.

— Вечеринка окончена, ты понимаешь? Пора домой.

— Ну полно, полно. Ты ведь не желаешь испортить прекрасный вечер, став вдруг таким угрюмым грубияном в самом конце? Почему бы тебе не налить мне еще? Эти Лос Бухалос определенно вкусные. Мы с тобой выпьем еще по одной, и чудесно поболтаем, и потом я уже двинусь в путь.

Я уже собирался возразить.

— Ну пожааааалуйста, — протянул он, и захлопал ресницами.

— Вот только можно без этого?

— Ну еще одну чарочку? На посошок?

— И потом ты уйдешь?

— Да чтоб мне пусто было, вот тебе истинный крест! — вытянутым пальцем он широко перекрестил свое сердце.

— Ну ладно, — я направился на кухню. — Выпьем еще по одной, после чего ты уйдешь. Уговор дороже денег.

— Я метнусь к двери полным галопом.

— Хорошо.

Оказавшись на кухне, я взял со стола наши бокалы и добавил в них льда. Сам я пить больше не хотел. И так выпил уже достаточно, и опасался, что еще одна порция может и меня уже свалить с ног.

А этим ногам еще предстояло меня нести позднее. Планы на вечер никто не отменял.

Но я не смог придумать быстрого способа соорудить безалкогольный коктейль-обманку, так что просто сделал два настоящих. С бокалами в руках я пришел в гостиную.

Киркус похлопал по дивану рядом с собой.

— Садись сюда.

— Нет, спасибо.

— Я не прокаженный, старина.

— Я знаю.

Держась по другую сторону журнального столика от него, я поставил его бокал.

— Пожалуйста, — вновь, он похлопал по подушке дивана возле своего бедра. — Не волнуйся, приставать не буду.

— Рад это слышать, — я прошел со своим бокалом до кресла и устроился там.

Он слегка ухмыльнулся:

— Ты меня боишься.

— Не боюсь я тебя.

— Тогда сядь со мной.

— Мне и тут хорошо, — я сделал маленький глоток из бокала, затем поставил его на столик для лампы.

— По правде сказать, — произнес Киркус, — хотя я часто подвергал тебя нападкам за различные аспекты твоего довольно скверного характера, но никогда не мог подумать, что ты гомофоб.

— Гомофоб? Это как ксилофон?

— Мне не очень смешно.

— Мне, кстати говоря, тоже. Когда меня внезапно обзывают.

— Правда глаза колет?

— Я ожидал, если честно, более оригинальной фигуры речи от человека твоей эрудиции, Киркус.

Он тихо хмыкнул, покачал головой и сделал глоток из бокала.

— Ну сиди где тебе нравится, — сказал он.

— Спасибо за разрешение.

Расслабленно откинувшись на диване, он еще хлебнул коктейля. Потом принялся сверлить меня взглядом. Потом вздохнул.

— Эдуардо, Эдуардо.

— Рудольф, Рудольф.

— Что же ты, наверное, обо мне думаешь?

— Прямо сейчас, я думаю, что тебе пора уйти, чтобы я мог поспать.

— Меня и самого в сон клонит, — он демонстративно зевнул, прикрыв рот рукой. — А до дому идти так далеко… Возможно, мне стоит немного вздремнуть здесь перед уходом.

— Ага, еще чего.

— Мы оба вздремнем.

— Ну-ну.

— Нет?

— Нет.