Ричард Лаймон. Ночь в тоскливом октябре

Из бумажника мне больше ничего не надо. Но прежде чем выйти из спальни, я засунул в карман свой швейцарский армейский нож и пятифутовый фонарь «Маглайт». Оба прекрасно уместились в передних карманах джинсов. В гостиной я прихватил ключи.

Что еще?

Бумагу и ручку: вдруг понадобится что-то записать?

Я вырвал линованный листок бумаги из тетрадки, сложил наподобие носового платка и сунул в задний карман брюк. В передний запихнул пару шариковых ручек.

Что еще?

Маска?

На кой черт мне еще и маска?

Покачав головой, я вышел в коридор.

Внизу дверь в апартаменты Фишеров была открыта. Я собирался проигнорировать пожилую пару, но в последний момент решил, что это будет грубость. Поэтому, проходя мимо, я повернул голову в их сторону, вежливо кивнул и улыбнулся.

Миссис Фишер нигде не было видно, а вот мистер выглянул из своего кресла (поставленного так, чтобы обозревать коридор) и окликнул меня:

— Эгей, Эдди!

Пришлось остановиться.

— Добрый вечер, мистер Фишер.

— Как дела?

— Неплохо. А как у вас с миссис Фишер?

— Жаловаться не на что. Я тут днем видел твои подружку Эйлин. Полакомились пиццей, да?

— Да, было очень вкусно. Ну, мне надо бежать. Увидимся позже, мистер Фишер.

— Желаю весело провести время, сынок.

— Спасибо, — поблагодарил я и ретировался.

На улице царила благодать — стоял свежий октябрьский вечер. Легкий прохладный ветерок, благоухающий ароматом каминных труб, подхватывал падающие с деревьев листья и гнал вдоль дороги.

Я отметил для себя эту картину… отчасти потому, что считаю себя будущим писателем, а отчасти — чтобы не думать об истинной причине своего похода.

Если вы задумали нечто сомнительное, лучше об этом не думать, иначе перетрусите.

Да ничего сомнительного я не задумал, убеждал я себя. Просто гуляю.

До улицы Франклина.

Ну так у нас свободная страна. Тротуары — общественное достояние. Я имею полное право гулять по улице Франклина. Никого не трогаю — порядочный студент, вышел вечерком по своим делам, может, я в «Данди» собрался.

Законов никаких не нарушаю.

Никто (кроме Эйлин) не знает, что у меня разбито сердце. И никто в целом мире (кроме меня) не знает, что в глубине моего разбитого сердца ютится надежда отыскать одну девушку.

Прошлой ночью она просто гуляла. Каким-то чудом ее путь пересекся с моим, словно чья-то высшая воля свела нас во времени и пространстве.

Я был совершенно уверен, что этого больше не повторится.

И все же я собирался ждать ее этим вечером — в том же месте, в тот же час.

Шагая по улице, я глядел в оба. Мне совершенно не хотелось внезапно столкнуться с собакой или ведьмой-велосипедисткой.

Старушка, небось, и мухи не обидит, убеждал я себя. Быть может, при ближнем знакомстве она оказалась бы милейшей особой.

Ага, конечно.

Ду пусть она хоть мать Тереза, а заботило меня лишь одно: не попасться ей на глаза. Мне вовсе не хотелось, чтобы она вновь пронеслась мимо меня, напугав до усрачки велосипедным звонком… достаточно близко, чтобы меня коснуться.

Что, если она и впрямь до меня дотронется?

От одной мысли о ней по спине у меня побежали мурашки, и я начал ее высматривать.

Как говорил Фальстаф: «Главное достоинство храбрости — благоразумие, и именно оно спасло мне жизнь».[7]

Избежать встречи с велосипедной ведьмой — не вопрос жизни и смерти, но так мне будет гораздо спокойнее. Поэтому за несколько кварталов до места нашей вчерашней встречи я свернул на улицу Франклина.

Здесь мне нравилось куда больше. Я не только ушел с ведьминой территории — я вступил на территорию девушки.

Я продолжал глядеть в оба, но уже не из страха, а в надежде обнаружить таинственную незнакомку.

Я шел медленно, озираясь по сторонам, то и дело оглядываясь назад.

Наконец, я достиг переулка, где впервые ее увидел. Я остановился на углу и огляделся.

Она все не шла.

Никто не шел — и не ехал, ни на машине… ни на велосипеде.

Казалось, я единственная живая душа во всей округе.

Хотя час был поздний, я явно пришел слишком рано. Прошлой ночью я не очень-то следил за временем, но девушка появилась где-то между пятнадцатью минутами и половиной первого. По моим прикидкам на наручных часах было пять минут первого.

Скорее всего, ее не будет еще как минимум минут десять.

Десять минут. Большинству из нас кажется, что это всего ничего. За десять минут ничего толком и не успеешь. С другой стороны, за десять минут можно принять душ. Стейк тоже жарится десять минут, а то и меньше. За десять минут здоровый человек проходит больше полумили. На скоростном шоссе за десять минут можно отмотать десяток миль.

Но попробуйте провести эти десять минут на улице посреди ночи — они вам покажутся вечностью.

Меня хватило только на пять. За это время мимо проехало шесть машин. Косматый мужичина, в шортах и кроссовках, но без рубашки, протрусил вверх по улице Франклина, не обратив на меня никакого внимания. Пару раз в ближайших домах звонил телефон. Какая-то женщина прокричала «Только посмей!» и три или четыре раза хлопнула дверью. Дорогу перебежали две кошки. И один опоссум.