Ричард Лаймон. Ночь в тоскливом октябре

— Рада это слышать. Но я все равно прекрасно знаю, что ты в меня не влюблен. Так? И я не ожидаю, что ты вдруг меня полюбишь. Я просто не могу занять место Холли. По крайней мере, в сердце. Я это знаю. И не стремлюсь.

— А к чему ты стремишься?

— Я просто… — глаза у нее заблестели. — Мне просто не хотелось, чтобы ты чувствовал себя несчастным, понимаешь? — она вытерла глаза тыльной стороной ладони. — Мне больно видеть… что она с тобой сделала. И видеть тебя таким… одиноким и отчаявшимся. Мне просто больно это видеть. Я лишь хочу, чтобы ты был счастлив, а не… — И тут она разрыдалась. — Черт! — выдохнула она.

Яростно помотав головой, она поставила стакан и поднялась.

Когда она направилась к двери, я тоже встал.

— Эйлин…

— Мне… мне надо идти. Извини, — она открыла дверь.

Я устремился к ней, но она подняла руку.

— Не надо, — сказала она. — Не стоит.

Я остановился.

Она стояла в дверях спиной к коридору, плача и качая головой.

— Я пришла сюда не затем… В общем, не бери в голову. Я чувствую себя… такой дурой. Извини. Я даже не знаю… о чем я тогда только думала.

— А что тут думать, — сказал я. — Может, зайдешь обратно? Доедим пиццу, вино допьем.

— Нет, — она подняла голову, шмыгнула носом и вытерла глаза. — Господи! Извини. Я лучше пойду.

Она внезапно осмотрелась. Потом, вскинув руку, будто полицейский-регулировщик, направилась туда, где оставила свою сумочку. Подобрала ее и по пути к дверям сказала:

— Как-нибудь еще увидимся. Надеюсь. Если ты захочешь.

— Если тебе так уж действительно надо идти, — сказал я, — то дай хоть провожу.

Она покачала головой.

— Все нормально. Не утруждайся. Мне хочется… да, не обращай внимания… Я никогда не собиралась… навязываться.

— Да ты и не навязываешься.

— Ну да. Ну да.

Она попятилась к дверям, продолжая всхлипывать. Махнула мне рукой на прощанье, отвернулась и поспешила по коридору.

А я просто стоял и глазел на опустевший дверной проем.

Я вообще не понимал, что сейчас произошло. С Эйлин явно творилось неладное. Я никогда раньше не видел ее такой, и теперь был потрясен и растерян. А еще чувствовал себя виноватым.

Наверное, следовало ее удержать.

Она наверняка надеялась, что я ее остановлю, а я этого не сделал.

Я еще успею ее догнать.

Но она ведь сама сказала, что не надо.

А может, она надеялась, что я не послушаюсь. Может, именно этого от меня и ждала.

— Ну уж не сегодня, — буркнул я и закрыл дверь.

Глава десятая

Я съел еще пиццы и запил вином, гадая, вернется ли Эйлин. Она вполне могла пройти пару кварталов, передумать и повернуть обратно. Кто знает?

В любой момент домофон может зажужжать.

Если это произойдет, то Эйлин поднимется сюда, извинится за свое странное поведение, и наш совместный вечер, вполне возможно, закончится в моей постели. Вспоминая как она выглядела и что я чувствовал прошлой ночью, я начал надеяться, что она вернется.

Если бы я не позволил ей уйти. Или побежал вслед за ней. Сейчас мы оба уже были бы голышом…

Но тогда мне от нее не отделаться.

По крайней мере, на сегодняшний вечер.

Если сейчас загудит домофон, думал я, прощай все мои планы.

Быть может, так было бы и к лучшему, ибо мои планы меня пугали.

В бутылке еще оставалось вино, поэтому я заткнул ее пробкой. Поставил бутылку и остатки пиццы в холодильник. С момента ухода Эйлин прошло около двадцати минут.

Я сел и решил немного почитать Кольриджа, но под хмельком мысли путались. Я лишь напрасно тратил время, а посему отложил книгу и пошел в спальню. Часы на ночном столике показывали десять минут восьмого. Я поставил будильник на одиннадцать вечера, стянул одежду, выключил свет и забрался в кровать.

БЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗ!

Я обнаружил себя в полной темноте.

Сперва я решил, что кто-то звонит по домофону. Холли? Холли здесь? Надежда мелькнула и тут же исчезла. Это не может быть Холли, сообразил я. С ней все кончено. Это Эйлин. В конце концов, Эйлин вернулась. Я впущу ее, и мы займемся любовью.

Но почти сразу же до меня дошло, что никто мне не звонит. Это будильник.

Пора вставать и идти навстречу приключениям.

Я протянул руку и выключил будильник. Выбрался из кровати. Пока я пересекал комнату, чтобы включить свет, меня бил легкий озноб. Воздух в комнате был прохладен, но истинной причиной было, полагаю, нервное напряжение.

Я натянул трусы, синие джинсы, темно синюю рубашку, носки и кожаные высокие туристические ботинки.

Присел на край кровати чтобы зашнуровать ботинки, и вдруг передумал. Они отлично подходили для длительной прогулки, но что если придется побегать?

Так что я снял ботинки, отставил в сторону и выбрал кеды «Рибок».

Хотел было взять бумажник, но потом передумал. В бумажнике полно документов, по которым легко установить мою личность: права, студенческий билет, кредитные карточки…

А как быть с деньгами?

Да все давно закрыто.

А пышечная «Данди»?

Я вытащил из бумажника десятку, сложил ее и запихнул в задний карман джинсов.

Что еще?