Риданские истории

Той далекой осенью на следующий день после пожара я вернулся на пепелище, чтобы отыскать сгоревший труп Могильщика. Побродив среди почерневшей травы, я пробрался через обугленные головешки внутрь того, что осталось от амбара. И был вознагражден. Я нашел останки змея, забившегося под лестницу, словно жалкое насекомое. Он был похож на сожженный в печи башмак, приклеенный расплавленной кожей к полу. Голова с прорезью на лбу еще трепыхалась и шевелила уцелевшими иглами. В ярости я хотел размозжить его сапогом и уже занес ногу, но что-то дернулось во мне, и я замешкался. Часть его, укусившая Агнес скрылась и затаилась в глубокой норе на неопределенный срок, да так, что не сыскать ее теперь всем миром. Но если повторить практику с живым компасом, возможно появится шанс напасть на его след.

Оставшийся от Могильщика кусок, что я отделил острым ножом от сгоревшей туши почти четверть века назад, надежно спрятан в сундуке и ждет своего часа. Пройдет совсем немного времени, когда изнутри станет раздаваться стук. И с каждым днем он будет все настойчивее. И когда удары о стенки многолетней тюрьмы станут такими частыми и громкими, что терпеть их станет невыносимо, когда послышится треск сухих деревьев, доносящийся из леса, когда птицы взметнутся в небо, оглашая окрестности своим криком… Устроившись у входа в мое ветхое жилище на деревянном стуле со спинкой, со стареньким луком из гикони в ослабевших с годами руках, я шепну тебе, моя милая, родная Агнес: «Ждать осталось совсем недолго!»

Живые звезды

Старенькая гужевая повозка тихо поскрипывала в сумрак октябрьского вечера, жалуясь на износ. Лошадь, что тащила ее за собой, вязла копытами в грязи размытой дождем проселочной дороги и уже несколько раз оступалась, устав от нагрузки. Вновь рожденная луна освещала серебром тракт, лежащий вдоль голых полей, и первые звезды уже начали появляться в небе, словно желтые веснушки на темном лице небосвода. Легкий прохладный ветер колыхал невидимой рукой волосы желтой поникшей травы, напевая ей песню о далеких землях, бурных реках и высоких горах, которые когда-то встречал на своем пути.

Молодой бородатый мужчина, одетый в пальто с отороченным заячьим мехом высоким воротником, устроился на облучке, покуривая измусоленную трубку. Держа поводья сильными руками, он задумчиво глядел вдаль, изредка выпуская изо рта клубки табачного дыма. Он размышлял о том, сколько денег сегодня смог выручить на ярмарке от продажи изготовленной им мебели. Затем, удовлетворенно кивнув, он обернулся через плечо и посмотрел в телегу. Среди купленных на рынке кое-каких продуктов и нового инструмента на замену старому, на соломенной подстилке дремал его укутанный в теплую шерстяную шаль матери шестилетний сын Ронни, обняв рукой посапывающего беспородного щенка по кличке Клык. «– Сморило наконец этих двух озорников, – подумал отец и улыбнулся, глядя как подергивает во сне задней лапой Клык. Ронни слегка пошевелился, но не проснулся, а лишь крепче прижал лохматого друга к груди. – Намаялись за целый день на ярмарке… Ничего, к работе приучать нужно с раннего возраста, как воспитывал меня мой отец, а отца в свое время дед. Иначе никакого толку из человека не выйдет, это уж точно…»

Повозку тряхнуло на кочке, и лошадь снова споткнулась, но удержала равновесие. Ронни подскочил на полу и открыл глаза.

– Где мы едем, пап? – сонно пролепетал он и привычно почесал Клыка за ухом, слегка растрепав тому шерстку.

– Осталось совсем немного, сын, уже начались пшеничные поля. Поспи еще.

– Я выспался, и Клык, кстати, тоже, – Ронни приподнялся и облокотился спиной на бортик телеги.

Услышав свое имя, щенок тут же привстал на лапы и широко их расставил, чтобы не упасть от тряски. Затем, вращая телом из стороны в сторону как маленький торнадо, отряхнулся и лизнул мальчика в щеку сухим языком, преданно глядя на маленького хозяина умными карими глазками.

– Пап, а дедушка теперь живет на небе? – Ронни оторвал соломинку, сунув ее в рот, и обратил взгляд ввысь.

– Почему ты спрашиваешь? – отец был сильно удивлен такому вопросу.

– Ну, просто хочется знать, что там дальше, только и всего, – безобидно ответил Ронни.

– Тебе-то чего забивать голову этим всем. Вам с Клыком еще жить да жить! – мужчина усмехнулся и, повернувшись в полоборота к сыну, потрепал его по светлым волосам рукой.

– И все-таки, ты веришь, что звезды наверху – это люди? – не отступал от темы Ронни.

– Хм, пожалуй, да, верю, – после небольшого раздумья ответил отец. И откуда такие мысли в голове мальчонки? – Их очень много, и они такие разные, как и люди. Одни темнее, другие ярче. Есть большие звезды и маленькие…

– Разные, как и люди, – шепотом повторил Ронни. – А, я понял! Те звездочки, которые больше это взрослые, как дедушка, а те, что поменьше…, – мальчик осекся, – это дети…

– Выходит, что так…

– Ну, а которые светят ярче? Какие они?

– Думаю, это люди, прожившие светлую жизнь. Кто не нарушал закон, был честен с остальными и не отказывал нуждающимся в помощи. А темные звезды, другие, понимаешь?