Рифы Космоса

— Дэнни, ты очень хорош в постели.— Она улыбнулась, но без прежней мягкости.

Он пожал плечами.

— Идем обратно, полковник.

— Останемся,— сказала. Мэгги.— Когда полковник говорит, что надо остаться, нужно подчиниться.

Вожделение полностью покинуло Дэнни. Разозлившись, он спросил прямо:

— Значит, ты приказываешь мне лечь с тобой?

— Нет, конечно, милый.— Она ухмыльнулась.— Я никому не могу приказать этого, разве что очень узкому кругу лиц. Да и то не часто, так как это не дисциплинарное награждение.

Полностью расслабившись, Мэгги достала из кармана сигарету с марихуаной и прикурила. Тело се было загорелым — никаких следов бикини или бюстгальтера. Она глубоко вдохнула дым и протянула ему сигарету. Перед Дэнни вспыхнули воспоминания о времени, проведенном с нею в Болгарии, и он забыл все плохое, связанное с последними днями.

— Слушайся Мэгги,— она прерывисто дышала.— Наклонись вперед.

Утолив первую страсть, он некоторое время не шевелился. Затем Мэгги выпрямилась, подпрыгнула и бросилась в воду. Дейлхауз последовал за пей. Они плескались, хохотали, а когда вышли из воды, Дэнни снова был готов отдаться страсти, и Мэгги, с удовлетворением подметив это, крикнула:

— Тинка, сколько времени?

— Тринадцать двадцать, мэм.

Мэгги быстро оделась и наклонилась, чтобы поцеловать Дэнни, который натягивал штаны.

— Пора возвращаться. У меня сегодня много работы перед танцами. Дэнни, я буду тебе благодарна, если ты сделаешь для меня кое-что.

— Что именно?

— Научи Тинку обращаться с этими шарами.

— Зачем?

— Мне нужно. Это очень важно.

Дэнни задумался.

— Конечно. Попробовать я могу, но не уверен, что она быстро научится.

— Она научится быстро, я обещаю. Теперь возвращаемся — вызываю тебя на соревнование.

Они пробежали сотню метров. Сначала Мэгги бежала впереди, но затем Дэнни обогнал ее, но она схватила его за руку, и они пошли шагом.

— Спасибо за разминку,— задыхаясь, проговорила она.

— Какую разминку — бег, плавание или?..

— За все, дорогой Дэнни.— Она тяжело дышала. 'Не доходя до ворот, Мэгги остановила его.— Я хочу сказать тебе одну вещь.

— Что именно?

— Я хочу все поставить на свои места. С Нгуеном Три я отдаюсь животной страсти, удовлетворяю инстинкты. С тобой же занимаюсь любовью.

...Двенадцать охранников по периметру, двое возле бухты, трое у радиорубки, еще восемь на разных постах. Таким образом, оставалось еще сто двенадцать человек — и все, как один, пришли на танцы. Мэгги поздравила себя с большим успехом. Когда закончился очередной танец и послышался латиноамериканский мотив, ее пригласили сразу трое. Но она сказала, что хочет немного передохнуть, а затем произнесет небольшую речь.

Мэгги отошла в сторону и уселась, скрестив ноги. Родители снабдили ее хорошим здоровьем. После тяжелого дня ум ее был ясен. Она сделала все, чтобы ослабить тягостное ощущение, вызванное гибелью трех людей,— собрала всех на танцы, подготовила все для миссии Тинки, организовала охрану лагеря и разгрузку корабля. Начала еще множество важных дел и постаралась привлечь на свою сторону Дэнни Дэйлхауза. Это было личное дело, но тоже важное. Мэгги всегда думала о перспективе, старалась предвосхитить события. Если в будущем на Джеме сформируются супружеские пары, Дэнни, пожалуй, лучшая кандидатура для нее.

Мэгги с некоторых пор была убеждена, что здесь она делает то дело, ради которого рождена. И самое главное — это делать его правильно. А что может быть важнее, чем правильное начало. Никаких фальстартов. Люди счастливы, когда у них много работы. А когда много времени, надо организовать развлечения. Джем принадлежит им, и они должны тут жить и работать.

Ожидая, когда кончится «Ча-ча-ча», Мэгги обдумывала следующий день. Первый корабль уже разгружен, и можно начать его демонтировать на две части и установить в необходимых местах на границе лагеря. Дэйлхауз или Капелюшников?

ЙЪжалуй, русский должен сопровождать Тинку в лагерь гризи. Его даже можно кратко посвятить в тонкости миссии Тинки. Нужно организовать рабочую команду для монтажа ферм. Через- две недели она должна знать все о каждом члене экспедиции.

«Ча-ча-ча» закончилось, и кто-то выключил магнитофон, посмотрев- на Мэгги. Та кивнула и встала. Шум и смех затихли. Сто лиц повернулись к ней. Она улыбнулась, ожидая полной тишины. Они выглядели так же, как слушатели в Вест-Пойнте, как представители в Палате Общин Контреса США, как любые слушатели, перед которыми она выступала. Она всегда могла сделать так, чтобы слушатели полюбили ее, поэтому она любила их.