Рифы Космоса

Минуты пробуждения ото сна всегда были драгоценными для Года Мйннингера. Он считал, что оба его брака расстроились именно из-за того, что его жены не могли понять, что первые полчаса после пробуждения с ним нельзя начинать разговор.— Это было время для кофе, для концентрации сил и мыслей. Разговоры мешали ему. Это была слабость Годфрида, но он не хотел пожертвовать ею ни для кого.

Кофе был нужной температуры и он выпил его как лекарство, глоток за глотком. Затем, сбросив халат, сел в позу полулотоса, расслабился и погрузился в мантру. Он никогда не мог понять, что происходит с его нейронами и синапсами, когда он практикует трансцедентальную медитацию, и даже не пытался. Во всяком случае,, это занимало у него двадцать четыре сотни секунд из двадцати четырех часов. Он никогда не обсуждал полезность этого, и ему не приходилось защищать свою привычку. К тому же он был уверен, что это помогает ему. Каким образом? Он не мог ответить. Но он чувствовал себя более уверенным, спокойным. Да, это выгодное вложение менее трех процентов времени. Годфри сидел, закрыв глаза, и тело медленно покидало его. Его будто окутывала звуковая вуаль. Мозг его превращался в рецептор. Он сам не вносил ничего, только воспринимал. Перед глазами замелькали лица загадочные силуэты, формы, которые не переходили друг в друга. Некоторые из них были божественно прекрасны, другие дьявольски безобразны. Они не пробуждали никаких эмоций. Демонические гримасы не пугали, очаровательные улыбки не привлекали. Они просто существовали. Обрывки разговоров нанизывались друг на друга и протекали через него, как разговоры за соседним столом в ресторане. Циркулирующая память пропускала их через себя, и мозг оставался безразличным к ним.

А между тем, в двух километрах отсюда, на глубине полукилометра под водой, в подводной лодке, принадлежащей Блоку Горючего, вице-адмирал ливийского флота вводил программу в того. Кто Имеет Свое Имя в Себе. Миннингер не знал этого. Мысли его свободно растекались по всем направлениям бесконечности внутри его мозга. Но он не смог бы сделать ничего, даже если бы знал обо всем. Постель задрожала снова. Это не землетрясение. В Западной Вирджинии землетрясений не бывает, подумал он, выходя из своего состояния и готовясь открыть глаза. Толчок был более резкий, чем при землетрясении, более быстрый, чем смещение земной коры, но не был особенно сильным. Он даже не смог бы разбудить его, Годфри Миннингера, если бы тот спал. Но что-то произошло: мигнул свет ламп. В двухстах метрах под землей в горах Западной Вирджинии свет не мог мигать. Система энергоснабжения на плутониевых генераторах была абсолютно изолирована от всех внешних событий. Стрелы молний не могли поразить трансформаторы под землей. Ветры не могли порвать линии электропередачи, ибо все они были проложены в трубах под землей. Внезапно мелькающие огоньки на телефоне погасли, остался один красный. Зазвенел зуммер, он поднял трубку.

— Миннингер.

— Ракетный удар, сэр. Три ракеты. Структурных повреждений нет. Ракеты выпущены из области поблизости от провинции Синцзянь.

— Сейчас буду,— сказал Миннингер.

Он еще выходил из медитации, поэтому не смотрел на ситуационную панель. Но он не мог не принять душ и не побриться. Годфри втер дезодорант под мышки («Как французская проститутка»,— с отвращением подумал он), пробежал щеткой по волосам, оделся и по тихому, устланному ковром коридору быстро вошел в командный пункт. Ситуационная карта светилась.

— Ваш * кофе,— промолвила лейтенант Вейненштат. Это были ее единственные слова: она знала привычку шефа. Миннингер взят кофе, не отрывая глаз от карты. Ярко-красные звезды на ней показывали уничтоженные мишени. Голубые звезды обозначали мишени, уничтоженные другой стороной. Это были Вашингтон и Ленинград, Буэнос-Айрес и Ханой, Чикаго и Сан-Франциско. Красные профили на карте были вражескими ракетными кораблями, пораженными ответными ударами. Их было больше сотни. Тут же было и около шестидесяти уничтоженных голубых. Пульсирующие звезды — красные и голубые — это еще не уничтоженные боевые соединения. Их было совсем немного, и число их постоянно уменьшалось. Канзас-Сити, Каир и целый комплекс вокруг Франкфурта только что перестали существовать.

Вторая чашка кофе уже была не лекарством, а удовольствием. Выпив кофе, Миннингер спросил у лейтенанта Вейненштат:

— Какова возможность второго удара?

— Довольно большая. В настоящий момент сотня ракет готова была нанести удар. Но мы непрерывно сокращаем их количество. У нас примерно восемьдесят. И только два наших подземных укрепления уничтожены. Поверхностная радиация в допустимых процентах, во всяком случае, внутри этих машин.

Она велела налить еще кофе и добавила: — Пока рано говорить, но Кукурузный пояс, кажется о’кей. Также Мексика и юго-запад Тихоокеанского побережья. Но мы потеряли Империал Вэлли.

— Так что пока дела идут неплохо.

— Можно сказать, да.

— На следующие сутки они могут начать снова.