Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Когда Рихард открыл глаза, то испугался, что лишился левой руки. Бесчувственная, она висела безжизненной плетью. Всё тело ныло, но даже плакать не было сил. Чиён, навалившийся сверху, крепко держал Феникса за голову, оберегая от удара, хотя сам, судя по свежей ссадине на лбу, хорошенько приложился о борт. Все медленно приходили в себя. Сил говорить не осталось, как и воды. Изнуряющая жажда иссушала Фениксов. Кристаллов тут не росло, и Бэн зажёг свечи. Чиён, убедившись, что подопечный цел, бросился отвязывать вещи. Тавир едва сполз на землю, как его стошнило. Алек лежал на боковой скамье и прерывисто дышал. Гарг остался сидеть у воронки. Он не поднимал головы, только медленно моргал. Полы его пальто пропитались тёмным.

Рихард, шатаясь, стоял напротив Гарга и долго, почти не мигая, смотрел. В ушах ещё громыхал обвал, но из груди рвался вопль отчаяния. Дрожащими руками мальчик приподнял край пальто мужчины и судорожно вздохнул. Белый осколок кости прорвал штанину под коленом и торчал наружу. Мир покачнулся и померк.

Он очнулся на коленях Чиёна, глядящего испуганно, растерянно.

— Ты так внезапно упал… — прошептал Тень.

— Спасибо, — ответил Рихард и увидел спину Бэна, сидящего рядом с Гаргом. Деревянный ящик со снадобьями был тут же.

— Очнулся? — спросил толстяк сухо и деловито, не оборачиваясь на Рихарда, указал вправо. — Иди разведай, что там. Остальное оставь мне.

— Как он? — тихо спросил мальчик, пытаясь в свете свечей разглядеть лицо мужчины.

— Всё. Будет. Хорошо. Иди!

Рихард вспомнил собственные слова: «Не можешь помочь — не мешай», — кивнул, хотя Бэн это и не увидел, затем выбрался из тележки, пошёл, куда велено. Тавир сидел на камнях невдалеке, глядя перед собой остекленевшими глазами.

— Эй, что с тобой?

Приблизился и заметил, как тряслась обожжённая, неестественно вывернутая рука-плеть Тавира. Да и сам он раскачивался и дрожал. Рихард вернулся к тележке. Чиён вытаскивал вещи на землю, говорил с Алеком, тот в ответ что-то неразборчиво стонал. Порывшись в сумке, юный Феникс достал своё тёплое одеяло и укутал им соплеменника. Приподнял, усаживая на мягкий край. И только тогда в глазах с крошечными зрачками появились жизнь и слёзы, Тавир схватил Рихарда за шею, притянул к себе и жарко зашептал, обдавая запахом рвоты:

— Не уходи. Не бросай меня. Страшно. Мне страшно. Не бросай меня, умоляю!

— Всё будет хорошо, — тихо заверил мальчик, высвободился, запахнул на безумце одеяло и пошёл в указанном направлении.

Он старался не думать о том, что из шести спутников у двух теперь проблемы с ногами, а у одного, похоже, с головой. И Рихард гнал от себя мысль, что идти надо было одному.

Между камней оказалась неширокая щель. «Бэн пройдёт», — сделал мысленную пометку Рихард, и углубился в узкий петляющий коридор в редких мелких голубоватых кристаллах. Тот разветвлялся, но почти все проходы заканчивались короткими тупиками. В нескольких, самых тёмных, дремали летучие мыши, в одном копошились те белые твари, которые искусали Чиёна. На одной развилке сбоку ударил свет. Рихард зажмурился, подставляя лицо солнечному лучу. Когда глаза привыкли, мальчик огляделся. Небольшой грот, сухой, с круглым отверстием в потолке. А к нему вела, опираясь на мастерски подрезанные сталагмиты, добротная, большая, деревянная лестница.

Рихард боязливо коснулся толстых перил — а вдруг это сон. Но те были крепкими, надёжными, пахли смолой. Из грота вёл другой коридор, широкий и освещённый гроздьями кристаллов. Мальчик хотел пойти по нему, но лестница слишком необычная здесь, в пещере, манила. Внезапно сверху он услышал голоса и замер, забыв дышать. Хлёсткий звук удара, девичий выкрик: «Ты всё врёшь! Хватит с меня!», — тишина и негромкий смех. Рихард попросил у молчаливого Феникса смелости, но так и не дождался ответа. Поэтому выдохнул и поднялся по лестнице.

Первое, что он понял: здесь было выше, чем в родной деревне. Гораздо выше. Голова закружилась, в глазах потемнело, сердце застучало как бешеное. Второе: сверху на синем небе сияло ещё утреннее солнце, по бокам шумели вечнозелёные широколиственные деревья, оглушительно и вкусно пахло свежестью. И третье: в нескольких шагах от него кто-то стоял.

— Оп-па-а… — воскликнул этот кто-то, обернулся и прищурился.

Невысокий, тонкий, смуглый, звонкоголосый, одетый в пёстрое, многослойное. Он подскочил к Рихарду и отвёл от спуска. И тогда уже мальчик заметил за деревьями пики гор, будто отколотые края суповой миски.

— Ты откуда тут взялся? — ощупывая и оглядывая Рихарда, спросил незнакомец.

Распахнутые глаза цвета золота озорно смотрели на незваного гостя, маленький нос смешно морщился, большой рот широко улыбался, тёмные волосы с блестящими украшениями змеились сотней косичек по плечам.

— Пришёл… Из деревни… — оторопело ответил Рихард. Он посмотрел дальше и заметил несколько одноэтажных домов, башни и… — Это она! — воскликнул, тыча пальцем в далёкую фигуру, чьи плавные, гордые линии так покорили его с первого взгляда, — Одна из семи статуй Феникса!