Рихард Феникс. Горы. Книга 1

— Ты что, оттуда? Из деревни Фениксов? — незнакомец вытащил его левую руку, засунутую в карман и присвистнул. — Ты как сюда попал?

Рихард вспомнил о тёмной пещере и оставленных спутниках, о пустых флягах, белой торчащей кости, о безумном взгляде и свободном полёте, взмолился:

— Слушай, я тебя не знаю, но очень прошу помощи! Там, внизу, мои друзья. Они ранены. Очень. Ты можешь помочь?

— Как вы сюда попали? — незнакомец отстранился, скрестил ноги, сложил руки на груди.

— На тележке, по железной дороге, внутри горы. Мост обрушен. Мы упали с него. Мой друг ранен. Возможно, смертельно.

Рихард говорил быстро. Он надеялся всё скорее объяснить и выяснить, помогут им тут или нет. Но если нет… Он прикусил губу и решил… И вдруг отметил, что не имея раньше друзей, сейчас так готов был назвать своих спутников. Ладно, не всех. Но всё же…

Незнакомец что-то ответил. Но Рихард провалился в мысли, рассеяно глядя на дома и статую, трогая языком растрескавшиеся губы. Жалости к себе не было, а вот волнение за спутников — да. И ещё — время. Ему нужно было узнать, какой сейчас день. Солнце ласково светило с небосвода, хотя в просветах скал и ворочались тяжёлые тучи.

Рихард с большим трудом стряхнул оцепенение, когда незнакомец потряс за плечи, гримасничая и что-то говоря. Мальчик ощутил вибрацию земли под ногами, услышал шаги, лёгкие, быстрые, затем резкий голос, свист, шлепок. Женщина возникла рядом, даже не запыхавшись, и принялась гонять полотенцем незнакомца. Она возмущённо выкрикивала:

— Лейла опять плачет из-за тебя! Хватит доводить мою дочь! Совсем совести нет? — И вдруг, увидев Рихарда, воскликнула: — А это ещё кто?

И объяснения начались вновь. Женщина внимательно выслушала. А потом, сложив указательный и большой пальцы колечком, сунула их в рот и пронзительно свистнула.

— Сейчас набегут, — цыкнул незнакомец и ухмыльнулся.

У Рихарда всё больше кружилась голова. Высота была непривычной, а от жажды не слушался язык. Мальчик снова и снова рассказывал прибывающим людям, что он со спутниками попали в скверную историю, а из неё он — прямо на лестницу в эту скрытую деревню. Двое мужчин с рыжими бородами и ещё несколько людей отправились с ним в пещеру. Они обещали помощь, но держались настороженно. Рихарду ничего не оставалось, кроме как довериться им. Незнакомец с косичками и женщина увязались тоже.

Рыжебородые быстро скрылись впереди. Феникс, торопясь за ними, поскользнулся на очередном повороте, хотел опереться о стену левой рукой, но та не послушалась. Женщина мягко его обняла и, придерживая за подбородок, приложила к сухим дрожащим губам фляжку со студёной водой. От неё заломило зубы, но Рихард жадно припал к горлышку, хотя понимал, что надо оставить другим.

Когда добрались до тупика, где нашла свой приют тележка, он увидел плачевное зрелище: Гарг и Бэн спали, Алек, бледный, с распухшей ногой, пытался отвечать на вопросы рыжебородых, Чиён держал руки Тавира, а тот рвался, хрипло кричал. Женщина огляделась и пошла к лежащим, с каждым шагом ступая всё медленней и осторожней. Когда она опустилась рядом с Гаргом, провела ладонью по бородатой щеке, тот открыл глаза.

— Гортензия? Это ты? — слабо улыбнулся мужчина.

— Конечно я, дурачок.

Она оглядела его, заметила стоящего рядом Рихарда и передала ему сумку с фляжками. Жестом попросила отойти. Но мальчик услышал просьбу Гарга:

— Если ты действительно моя старшая сестра, назови моё имя.

— Герберг. Ты всё-таки меня нашёл. Как и поклялся.

Рихард не стал слушать дальше — это не его дело. Главное, что помощь пришла. Он раздал воду Алеку, Чиёну и Тавиру, разбудил хмурого Бэна и безуспешно попытался дозваться Феникса внутри себя.

Глава 34 Передышка в Скрытой деревне

Алек

Он лежал на спине, но чувствовал, будто падал лицом вперёд. Казалось, перед ним разверзлась бездна, и она засасывала его, кружила. Одновременно с этим он качался, вверх-вниз, как в лодке на волнах.

Глаза под закрытыми веками пульсировали и горели. Он напоминал себе бельё на верёвке, которое трепал ветер. И только пара прищепок не давала ему улететь. И прищепками служили глаза. Они были единственным болящим местом в теле, таком лёгком, невесомом, обманчиво свободном от мирских мук. Только они доказывали, что он всё ещё жив.

И ещё были мысли. Картинки из прошлого. Они накатывали прибоем, беспокойными волнами обшаривали берег реальности, ища жертву, чтобы утянуть на глубину.

Вина, страх, отчаяние, надежда, смирение, выживание, интерес, зависть, стыд. Эти чувства имели лица людей из прошлого и настоящего. Одних хотелось забыть. Других — держать и не отпускать. Увы, это было невозможно. Всё это было невозможно. И в этом его вина.

— Дыши чаще и глубже, — пропел женский голосок издали, будто сквозь толстый слой ваты.

Алек причалил к туманному берегу настоящего мира и ощутил горячее дыхание на лице. Нежные прикосновения. Снова. Прохладная ладошка погладила по щеке, лбу, едва коснулась шарфа, повязанного на голову, и спустилась ниже. К сухим губам проникли чужие, влажные, ищущие, жадные.