Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Луи крутанул волчок, и тот, лениво повернувшись, указал на Августа. Мальчик поднял вторую бровь. Улыбка медленно сползала с его лица, которое уже не казалось приветливым и спокойным.

— Первый у нас — Сахарок! — Чародейка запихала палку с перчаткой в шляпу, нахлобучила её на голову, потом чуть подбросила шар на ладони и потребовала: — Дальше!

Волчок прожужжал, белая стрелка затрепыхалась, сливаясь в один широкий круг. Кружение замерло. Бумажка чиркнула по доскам сцены и указала на треугольник Бэна.

— Вторым будет мой доблестный рыцарь — Тефтелька! — завопила Чародейка под свист и улюлюканье. — А третьим — Горчица. Раз всё решили, Сахарок, угадывай! Съедобное или несъедобное? — Она перебросила чёрный шар из руки в руку.

— Это нельзя есть, — пожал плечами Август.

— А сейчас и узнаем! — Девчонка кинула в него шар, тот полетел немного вбок, но Август сделал пару шагов, напружинился, не сводя глаз с предмета, выпрыгнул и поймал, будто дикая кошка. Шар в его ладонях тут же треснул и рассыпался, в руке оказался гриб синеватого оттенка. — Не угадал! Ешь!

— Ешь! Ешь! — кричали из люков.

— Сахаро-ок! — завывали дамы с трибун.

Август оглядел гриб, аккуратно отщипнул от ножки и отправил кусочек в рот, медленно прожевал и проглотил. Уж тут его голова и опустилась. Лицо позеленело, он схватился за горло, широко открыл рот, и оттуда брызнули во все стороны мелкие лягушки. Они с оглушающим кваканьем прыгали по сцене, одни падали в открытые люки, другие взрывались, едва коснувшись сцены. Рихарда перекосило: значит в шариках будут находиться предметы, и их никак не подсмотреть.

— А-а-ах, бедный Сахарок! — причитал ряд женщин.

— Фу, ну и гадость! — со злой радостью гоготали остальные зрители.

Чародейка стянула с себя шляпу, вытащила второй такой же чёрный шар, показала и ехидно пропищала:

— Мой рыцарь, угадывай!

— Несъедобное! — выпалил Бэн.

Шар прыгнул ему в лицо, и из носа потекла кровь. С громким «Пуф!» на сцену упал сухой венок полевых цветов и растёкся вонючей лужей. Бэн, зажимая нос рукой, отступил. Толпа бесилась и требовала зрелищ.

— Ну-ка, Горчица, угадай! — Третий шар перекатывался по плечам Чародейки, крутился, выскальзывал из пальцев, скакал по полям шляпы.

— Это съедобное! — выкрикнул Рихард.

Шар остановился, артистка сцапала его и швырнула игроку. Мальчик едва успел поймать его на уровне колен, и в руках оказалась надкушенная булка.

— Угадал! Смотрите-ка, угадал! — гаркнул Луи и крутанул волчок.

Жужжание, мельтешение и белая стрелка ткнулась в треугольник Августа. Мальчик судорожно дышал, когда брал у Рихарда булку.

— Заба-авное представле-ение, — тихо сказал Сахарок и куснул чуть чёрствую выпечку с целого края, пожевал, проглотил и улыбнулся: — Недурно, только слегка заветренная.

— Так сама же пекла! Смотри, какая я хозяюшка! — Чародейка чуть поклонилась, раскачиваясь на качелях, на коленях крутился четвёртый шар. — Давай, Сахарок, твой выход!

— Съедобное!

Август напружинился, но брошенный предмет упал ему в протянутую руку: половина червивого яблока. Луи тут же крутанул волчок, стрелка заметалась, иголка выбивала мелкую стружку. Из люков с нетерпением выглядывали маски. Жужжание не прекращалось.

— Хватит! — рявкнул ведущий, и волчок замер, указав на Августа. Невозможно было стать ещё бледнее, как казалось Рихарду, но сопернику удалось.

Август встряхнул левой рукой, и между пальцев показалось узкое длинное лезвие. Им мальчик срезал кусочки яблока, пока не нашёл не повреждённый червями участок. Съел, чуть скривившись. Рихард смотрел во все глаза: Сахарок оказался полон сюрпризов.

Только увидев следующий шар, Бэн крикнул «Съедобное!» и получил хвостом сушёной рыбы в распухший нос. Волчок вяло качнулся и ткнул в сторону Рихарда. Рыба на вкус была не очень: слишком солёная, воняющая подвалом и сырыми ботинками.

— Прости, — Бэн сам кривился больше Феникса, глядя, как тот вяло пережёвывает крошечный кусочек.

— Да ну ты, брось извиняться, — улыбнулся Горчица и швырнул рыбу в одну из торчащих из люков масок, что зрители восприняли на ура.

Дальше Рихард угадал несъедобное и получил конфетти из мелких камешков и сухих листьев. Август хмурился, не торопился назвать следующий шар, Луи бегал вокруг него, подпихивая локтями.

— Да-вай! Да-вай! Са-ха-рок! — скандировали трибуны.

Чародейка раскачивалась всё сильнее, отталкиваясь ногами от воздуха.

— Ладно, пусть будет съедобное, — наконец сказал Август.

Шар полетел к нему, увернулся, исчез, оказался сзади и шлёпнулся на голову тухлым яйцом. Сахарок побелел, покраснел, вытянул из кармана платок и с омерзением на лице вытер волосы.

— Ешь! Ешь! Ешь! — орали трибуны.

— Давай! Твоё наказание! — Чародейка подпрыгивала на качелях.

— Я не буду это… — начал было Август, зло прищурившись, но тут его перебил Бэн:

— Хватит издеваться! В той бумажке было написано «Битва на мечах», а не это вот всё! — голос его был тонким, звенящим.