Рихард Феникс. Горы. Книга 1

Рихард недовольно заметил, что из них четверых он самый низкорослый, но опечалиться ему не дали. Белая маска по очереди приблизилась к лицу каждого из ребят, мерзкое хихиканье из-под неё не сулило ничего хорошего. Чародейка отпрыгнула, из стоп её тугими струями ударила вода, поднимая над сценой.

— Мы узнали имена кандидатов!

Девчонка вытащила из воздуха длинную палку с насаженной на дальний конец красной перчаткой, и ткнула ею в грудь Августа.

— Это — Сахарок! Поприветствуйте!

Толпа заверещала и захлопала, по ряду, полному женщин, прокатилось протяжное: «А-а-ах, какой сладкий и красивый Сахарок!». Чародейка закрутила шест вокруг себя, стукнула о сцену — все замолчали — затем ударила в плечо Рихарда. Перчатка сложилась в кулак, отчего тычок показался весьма ощутимым, будто под ней была настоящая рука. Мальчик потёр ушибленное место, но не отступил.

— А это у нас — Горчица! Ликуйте!

— Горькая Горчица — вот так небылица! — К белым маскам из раскрытых люков приставили пёстрые перчатки и показали «носы». Зрители разразились хохотом. Рихард только зубами заскрипел от досады.

Чародейка постучала шестом по сцене, всё поднимаясь на бьющих столбах воды, которая никуда не стекала, а будто бы растворялась в воздухе. Красная перчатка на конце палки метнулась между Рихардом и Августом и схватила Бэна за нос. Парень вскрикнул, попятился, отмахнулся, но бездушная противница уже отстала, и девчонка назвала последнего:

— А помогать в нелёгком выборе мне будет этот славный рыцарь. Поприветствуйте Тефтельку!

Хохотали все. Даже Август прыснул в кулак, чуть склонив голову. А Рихард, рассмеялся было, но тут же понял, что не хочет этого делать, хотя губы предательски растягивались. Нет, будто их кто-то растягивал. Большого труда стоило вернуть себе обычное выражение лица. Бэн стоял весь красный, опустив голову, сморщив лоб и веснушчатый нос. Широкая спина парня мелко тряслась, светло-рыжие волосы висели сосульками. Рихард вспомнил слова отца про то, что быть дурачком в своём городе не самая везучая участь, и ему стало очень жаль толстяка. Но ещё жальче себя: Горчица — ну и гадкое же прозвище, как теперь с ним жить в Лагенфорде, ведь будут дразнить и показывать пальцами все, кому не лень⁈

— Раз все представились, пора выбрать состязание! — возвестила Чародейка, устраиваясь на радужных качелях метрах в трёх над сценой. — Эй, Тефтелька, засунь-ка руку в шляпку!

Бэн посмотрел перед собой в пространство, медленно перевёл взгляд в сторону. Красная перчатка на палке похлопала его по голове. Тефтелька расправил поля шляпы, засунул внутрь руку. На круглом лице появилось удивление, а между блестевших от пота пальцев — смятая бумажка. Толпа ахнула.

— Ну-ка, дай-ка! — Красная перчатка вырвала бумажку, Чародейка подтянула шест к себе, выдрала листок из перчатки, а та сложилась в дулю. — Тут написано: «Первая битва: съедобное-несъедобное»!

Бэн замотал головой и нахмурился. Август приподнял бровь, лёгким движением плеч перекинул звёздный водопад плаща за спину и скрестил на груди руки, видимо, готовый ко всему. Рихард маялся от жары полуденного солнца: кожа чесалась, вода с ещё не высохших волос стекала за шиворот и испарялась с негромким, но раздражающим шипением. Стоило больших трудов не дёргаться и спокойно стоять.

Чародейка превратила бумажку в сочное красное яблоко и показала хором сглотнувшей публике. Широкий пасс растопыренной пятернёй, и вот вместо яблока старый башмак с оторванной подошвой. У него вдруг раскрылись кривые крылья, он грузно приподнялся и полетел, хрипло чирикая, метя сцену белёсыми ляпками. Артистка подняла руку, прерывая смешки, запищала:

— Правила просты: если угадаете съедобное — крутите волчок, и тот из вас, в чью сторону он показал, съедает. А если угадываете несъедобное, то…

— Тоже съедаете! — страшным голосом крикнул Луи, выпрыгивая на сцену из ближайшего люка.

— А вот и нет! Не съедают! А вот если не угадываете, то надкусываете! Но смотрите, как бы не надкусили вас! Ха-ха!

Чародейка стукнула ведущего по макушке. Он лишь отмахнулся, достал из кармана красно-жёлтый прут, подул на него, и тот превратился в широкую большую кисть с торчащими в разные стороны щетинками. Луи сунул её в один из столбов воды, соединяющие стопы Чародейки со сценой, и кисть сразу покрылась синей краской.

— Эй, Луи, покрась мне дом! И мне! И мне! — смеялись на трибунах.

Ведущий нарисовал три линии, расходящиеся от центра, при этом он всё норовил наступить кому-нибудь из ребят на ноги своими блестящими большущими башмаками. Претенденты и рыцарь встали каждый в свой треугольник, а в месте схождения линий Луи поместил большой жёлтый волчок с бумажной стрелкой.

— Начинаем!

Красная перчатка отобрала у Бэна шляпу, Чародейка запустила в неё руку по локоть, потом по плечо, засунула голову и с протяжным «У-у-уф» выбралась обратно. На ладони её лежал — хотя как лежал, почти подпрыгивал, — чёрный шар.

— Господин директор, выберите порядок!