Рим. Взгляд со стороны

Стоит ли говорить, что непогрешимость или — что точнее, в области истин веры — безошибочность, может быть признана единственно за Святым Духом, который, как отмечалось выше, действует в Церкви «многообразно» и, значит, может проявляться в выступлениях ех cathedra римского епископа, в случаях, имеющих отношение к этой конкретной церкви. Впрочем, даже догмат I Ватиканског собора гласит, что непогрешимым является не сам папа, но его определения, и именно в силу особого действия Святого Духа. Как таковые, эти определения не нуждаются в одобрении Церкви, так сказать, демократическим путем. В то же время, стоит признать, что выражение поп ex consensu ecclesiae (без согласия Церкви) является крайне неудачным и нуждается в общецерковном обсуждении и исправлении. Это означает, что нужна согласованность трех форм Петрова преемства, т. е. трех инстанций соответствия Истине, которые, как мы знаем из предыдущего изложения (см. 7 гл.), изначально существовали в Церкви. Упомянутые инстанции суть: вера народа Божия, которую может выражать в некоторых случаях один–единственный пророк; епископат, объединенный на соборе, in solidum, как говорил св. Киприан Карфагенский; и, наконец, епископ церкви, «основанной и установленной» апостолами Петром и Павлом. Речь не идет о том, чтобы папа был лишь неким представителем, подобно суверенам конституционных монархий, которые «царствуют, но не правят». Он должен иметь право в определенных случаях рассматривать апелляции (как это было определено канонами Сардийского собора), произносить определения, не окончательные, но имеющие большой вес, как то было в случае со знаменитыми «томосами», которые папы посылали на Вселенские соборы в течение первого тысячелетия. Нынешние соборы он должен созывать, председательствовать на них и их ратифицировать, но, вместе с тем, сообразовываться с различными суждениями, сомнениями или несогласием епископата. Главное, должен произойти переход от логики «закрытости», обеспеченной юридически, к логике «диалогичной», не предполагающей готовых юридически предопределенных решений. С точки зрения логики «закрытости», мнение народа Божия поглощается добровольно или по принуждению мнением епископов, которые в свою очередь склоняются перед волей и решениями папы. При соблюдении всех notae praeviae, необходимых для разрешения «вопросов». С точки зрения логики «диалогической», неизбежным становится подчас жесткое противостояние, как то было с Петром и Павлом в Антиохии; последнее слово не принадлежит никому, кроме Святого Духа, который не может не водворить согласие, что совершенно очевидно для тех, кто верит слову Спасителя. В отличие от политических конституционных систем (даже таких, когда власть признается неизбежным злом и умножается количество «cheks and balances»), в Церкви не должно иметься готовых рецептов истины. Только молитва и стремление пребывать в общении святых, а также аскеза сознания, чтобы быть открытым к веяниям Духа. Можно сказать с определенной долей не очень веселого юмора, что между халкидонитами и нехалкидонитами потребовалось четырнадцать веков, чтобы забрезжило осознание возможности воссоединения.

Уже шла речь о том, что Павел VI в послании 1974 г. различает настоящие Вселенские соборы, на которых Восток принимал участие вместе с Западом в первом тысячелетии, и всеобщие западные соборы, созывавшиеся после разделения церквей и не имеющие силы для Православия. Таким образом, двигаясь в этом направлении, как это предложил Иоанн Павел II в конце энциклики Ut unum sint, можно было бы пересмотреть (быть может, на истинном объединительном соборе) решения, принятые за века разделения, в частности пересмотреть догмат 1870 г., уже отчасти скорректированный II Ватиканским собором.

Когда папа рухнул окровавленный в Бернине среди помпезных и смехотворных декораций, воскрес Святой Петр из крипты римского собора, ожила традиция апостолов и епископов мучеников. Совершая по собственной инициативе визит к Константинопольскому патриарху, папа знал, чем он рисковал: конкретные угрозы в его адрес звучали из экстремистских националистических и исламистских кругов, в которых уже утверждался в своей решимости тот, кто совершит покушение на папу, и кого с легкостью используют тогдашние руководители коммунистического мира. В тот раз покушение было лишь отсрочено. Оно оказалось ценой визита в Константинополь, жертвой, придавшей этому событию мистическое измерение, значение которого будет раскрываться лишь постепенно. Кровь засвидетельствовала то, что Pontifex maximus по истине стал Servus servorum Dei.

Постскриптум. В перспективе общего будущего