Римские древности

Творческую манеру Дионисия характеризует еще отношение к сохранившимся материальным предметам и оставшимся от прошлого наименованиям как к убедительным аргументам. В «Римских древностях» отдана дань троянской легенде происхождения римлян. В доказательство прибытия троянцев в Додону и получения там оракула Дионисий говорит об оставленных ими в дар медных сосудах с надписями, «некоторые из которых еще сохранились» (I. 5. 1). Следы продвижения Энея вдоль берегов Италии Дионисий устанавливает по медному фиалу с древней надписью с именем героя (I. 51. 3), чего, впрочем, сам он не видел, во всяком случае говорит об этом не как очевидец. Рассказывая о знамениях в виде необычных действий волка, орла и лисы, будто бы полученных Энеем в связи с основанием Лавиния, Дионисий описывает медные изображения этих животных, находящиеся на форуме лавинатов (I. 59. 5). При этом никаких сомнений в историчности факта предзнаменования он не высказывает, но нельзя не отметить, что он как бы пытается обосновать свое доверие к лавинийской легенде.

Из рассказа Дионисия о смерти Фаустула следует, что его похоронили на Форуме близ ростр и водрузили над могилой каменного льва (I. 87. 2). Любопытно, что в указанном месте Форума под так называемым черным камнем среди прочих вотивных фигурок найдены два каменных льва. Однако эти материалы датируются VII—VI вв. до н.э. К тому же в пояснениях Порфирона к Горацию (Ер. 16. 13), восходящих к Варрону, значится, что за рострами находилась могила Ромула. В силу этого в настоящее время считается[1466], что комплекс Lapis niger, содержащий большую надпись, вряд ли принадлежит Фаустулу, быть может, он является герооном Ромула, но, во всяком случае, священным местом, что и должно извлечь из сообщения Дионисия.

В качестве ярких примеров сохранившихся реалий прошлого Дионисий называет якобы построенную близнецами Ромулом и Ремом хижину, стоящую в его время на Палатине, которую римляне постоянно реставрируют (I. 79. 11). Упоминает он также о первом триумфе Ромула, после чего тот построил небольшой храм Юпитеру Феретрию на Капитолии. В подтверждение этого Дионисий говорит, что «сохранились следы его... и в наши дни» (II. 34. 4).

Называет Дионисий и вещественные доказательства истории поединка Горациев и Куриациев в виде алтаря и столба меж двух стен на месте проведения под игом победителя, убившего сестру, а также колонны, оставшейся от колоннады, ведущей на Форум, где лежали доспехи поверженной альбанской тройни. При этом он замечает, что оружие исчезло, а название «Горациево копье» сохранилось (III. 22. 9). Подобных примеров много (III. 71. 5; V. 35. 1; V. 36. 4 и др.). Все это позволяет сказать, что Дионисий стремился к доказательствам — притом разными способами.

Одновременно обращает на себя внимание обилие речей древних героев в тексте «Римских древностей». И это настораживает. Тут Дионисий показывает себя не просто ритором, любителем прикрас, желавшим заинтересовать свою аудиторию, но и традиционалистом. Ведь изложение событий и их трактовка устами исторических персонажей — это классический прием древних историков. Такой знаток и вместе с тем яркий представитель греческой культуры, как Дионисий, конечно знал знаменитый тезис Фукидида (I. 22). Великий греческий историк сказал, что он, не будучи в состоянии запомнить услышанное или переданное другими, заставил в своей «Истории» ораторов говорить так, как каждый мог бы сказать по данному вопросу самого подходящего. Иными словами, Фукидид стремился возможно ближе придерживаться общего смысла речей, исходя из обстановки, в которой они произносились. Последнего пункта держался и Дионисий в отношении лиц, действовавших на сцене древнейшей римской истории.

При чтении «Римских древностей» складывается впечатление, что их автор старается быть и объективным, и занимательным. И сам он называет своих адресатов, т.е. своих читателей: этот труд — и для политиков, и для философов, и для ищущих приятного чтения (I. 83), и, добавлю, правоведов. Это — широкий круг читателей. Ведь именно перед данным кругом он не только излагает давнюю историю, но и делится с ним своими мыслями, своими взглядами.

Красной нитью проходит через все произведение антитираническая позиция Дионисия (I. 41. 1; 71. 3; 75. 2; IV. 73; V. 2. 3; VI. 6. 2). Он осуждает порабощение одних народов другими (1.41.2), высоко ценит демократизм Сервия (IV. 2. 3), выступает противником гражданских смут и распрей (II. 3. 5-6; 62. 4; VI. 17 и др.).