Римские древности

Таким образом, в традиции Дионисия все население Италии — греческого происхождения. Это, разумеется, неверно[1471]. Автор «Римских древностей» все «балканское» отождествляет с «эллинским», все названные племена считает родственными, в основе — греческими. Он исходит из естественного, по его мысли, закона, по которому слабый подчиняется сильному (I. 5. 2). И если сильная сторона, т.е. Рим, обладает рядом достоинств, да еще родственен слабой стороне, грекам, им это подчинение не так обидно. Отсюда вырисовывается рекомендация Дионисия — добиваться ликвидации разницы в положении греков и римлян, как верно уже отметил Фашионе. Он указывает на исторический прецедент: Рим издревле открывал возможности для чужаков и принимал их в число римских граждан. Отмечу в связи с этим, что Дионисий чутко уловил специфику римской государственно-правовой идеи и ее воплощение на практике.

Итак, мысль о близости, родстве греков с римлянами звучит очень настойчиво. Вряд ли это следует объяснять подхалимством Дионисия, хотя личные побуждения и впечатления, безусловно, сыграли роль в формировании его позиции. Видимо, он чувствовал себя в Риме комфортно. Иначе зачем ему пребывать там 22 года, не будучи заложником, как Полибий. Ведь Дионисий, подобно своему знаменитому предшественнику, оценил по достоинству римские устои. Это проявилось, в частности, в предпочтении Дионисием римской модели представления о поведении богов и их обрядов у римлян в сравнении с греками (II. 19), а не только в правильно понятой им открытости римского общества.

Акцент на «эллинстве» римлян может породить мнение об антиэтрускизме Дионисия[1472], подчеркивавшего греческое происхождение и воспитание этрусского царя Л. Тарквиния (Ириска), что, конечно, было созвучно эпохе Августа. Однако этот негативный мотив является в «Римских древностях» все-таки побочным и еле слышимым. Главная мысль — генетическая греко-римская близость. Какими бы обстоятельствами она ни диктовалась, признание этого родства характеризует личную, субъективную позицию Дионисия, но мотив родства, единства происхождения греков и римлян имеет еще и объективное звучание. Здесь необходимо принять во внимание следующее. Численность эллинского элемента в населении древнейшей Италии Дионисий, безусловно, преувеличивает. Преобладали в нем не греки, а различные индоевропейские племена, в первую очередь италики. Однако все они до рубежа III и II тысячелетий до н.э. имели единую прародину[1473], которая локализуется учеными в разных районах Малой Азии. Оттуда огромный массив племен постепенно перемещался на громадное пространство от Придунавья вплоть до южнорусских степей (так называемый очаг вторичной прародины). Из этого ареала и происходили на протяжении времени с конца III — начала II тысячелетия до н.э. перемещения на Балканский и Апеннинский полуострова и в островной мир Средиземноморья. В эту массу индоевропейцев входили разные типы греков (ахейцы, ионийцы, эолийцы, позднее — дорийцы), группы италиков (протолатины и сабиняне, сидицины и пр.), а также пеласги, иллирийцы, позже — кельты. В настоящее время к индоевропейцам все чаще причисляют лигуров и порой этрусков.

Надо заметить, что мнения об индоевропейском единстве, о месте первоначального обитания входящих в него племен и о наличии праевропейского языка утверждаются в науке усилиями лингвистов и археологов. Между тем воспоминания об этом дальнем родстве, о стране совместного проживания индоевропейских племен издавна ощущались в античных мифах. Чаще всего это выражалось в генеалогиях. Черезвычайно показательными в этом смысле являются представления древних об общем происхождении разных божеств, об их родственной близости между собой, а также с героями и даже людьми.

В легендах многих народов, включая и народы за пределами индоевропейской языковой семьи, в начале мироздания стоит обычно Хаос или, в варианте Гигина[1474], Мгла, порождающая все тот же Хаос, а затем — Небо и Земля[1475], которая считается праматерью всех и оказывается как бы олицетворением прародины.

Особенно подробно и вместе с тем в разных вариациях генеалогические связи божеств разработаны греками, которые изложили их в высокохудожественной форме. Примечательно, что в греческих мифах от Зевса происходят разноплеменные эпонимные герои — и Эллин, и Пеласг, и Дардан, в следующих же поколениях — Трой и Приам, т.е. троянцы, а также Ассарак, Капий, Анхис и Эней, т.е. иллирийцы, или фрако-иллирийцы, и вместе с тем прародители альбанских царей, от которых пошли римляне. Ко времени Дионисия эти генеалогические представления приобрели характер прочной традиции, известной любому римлянину и любому провинциалу.