Римские провинции от Цезаря до Диоклетиана

Одно восстание египтян при императоре Марке Аврелии приняло даже угрожающий характер. Когда в труднопроходимых прибрежных болотах к востоку от Александрии, на так называемом «пастбище для рогатого скота» (Ьнсойа), служившем убежищем для преступников и разбойников, образовавших там нечто вроде колонии, отряд римских войск захватил несколько человек, то на их освобождение поднялась вся масса разбойников, к которым присоединилось местное население. Против них выступил из Александрии римский легион, но был разбит, и сама Александрия едва не попала в руки повстанцев. Наместник Востока Авидий Кассий, правда, вступил в Египет со своими войсками, однако не осмелился начать борьбу с превосходящими силами врагов, но предпочел вызвать раздоры в союзе повстанцев; после того как одна банда вступила в схватку с другой, правительство легко справилось с обеими. Это так называемое «восстание пастухов рогатого скота», подобно большей части аналогичных крестьянских войн, также, по-видимому, носило религиозный характер; вождь восставших Исидор, самый отважный человек во всем Египте, был по своему положению жрец, а то обстоятельство, что для освящения союза после принесения присяга был принесен в жертву и затем съеден присягавшими один пленный римский офицер, согласуется с религиозным характером восстания и напоминает каннибализм войны омбитов. Отголоски этих событий сохраняются в египетских разбойничьих повестях поздней греческой второразрядной литературы. Впрочем, сколько хлопот ни причиняли эти движения римской администрации, политических целей они не имели, да и общий покой в стране они нарушали лишь частично и временно.

Положение александрийцев среди египтян до некоторой степени напоминает положение англичан в Ост-Индии среди туземцев. Александрия считалась в доконстантиновскую эпоху вторым городом Римской империи и первым торговым городом мира. В конце владыче⁴³⁶ ства Лагидов она насчитывала свыше 300 тыс. свободных жителей, а в эпоху империи, несомненно, еще больше. Сравнивая обе большие столицы — на Ниле и на Оронте, — выросшие в соперничестве одна с другой, мы находим между ними много сходных черт, но и много различий. Обе они — сравнительно новые города, созданные монархами на ранее не заселенных местах, построенные по определенному плану, с правильной городской организацией; и в Александрии, и в Антиохии в каждом доме имеется водопровод. Красотой местоположения и великолепием зданий город в долине Оронта настолько же превосходил своего соперника, насколько этот последний превосходил его многолюдством и благоприятными для обширной торговли географическими условиями. Большие общественные здания столицы Египта — царский дворец, предназначенный для Академии Мусей и прежде всего храм Сараписа, — были изумительными произведениями искусства более ранней эпохи, достигшей высокого развития в области архитектуры; но столица Египта, в которой побывали лишь немногие цезари, ничего не могла противопоставить многочисленным императорским сооружениям, возведенным в сирийской резиденции.

В отношении непослушания властям и оппозиционного духа александрийцы не уступали антиохийцам; можно прибавить, что они не уступали последним и в том отношении, что оба города, особенно Александрия, именно при римском управлении и благодаря ему достигли процветания и имели больше оснований быть благодарными, чем недовольными. О том, как относились александрийцы к своим эллинским правителям, можно судить на основании длинного ряда частично сохранившихся до настоящего времени насмешливых прозвищ, которыми награждали жители столицы всех без исключения царей из рода Птолемеев. Император Веспасиан получил от александрийцев за введение налога на соленую рыбу титул «сардиночного мешочника» (КоРюосхкп^), а сириец Север Александр — прозвище «главного раввина»; но императоры редко приезжали в Египет, и потому эти далекие и чужие властители не представляли подходящей мишени для подобного рода насмешек. В их отсутствие публика с таким же неослабным рвением оказывала внимание наместникам; даже перспектива неизбежного наказания не могла заставить молчать часто остроумный и всегда дерзкий язык этих горожан⁴³⁶. Веспасиан удовольствовался тем, что в отплату за оказанное ему внимание повысил подушную подать на 6 копеек и получил за это новое прозвище «шестикопеечного человека»; но за насмешки по адресу Севера Антонина, «маленькой обезьяны, великого Александра и возлюбленного своей матери Иокасты», александрийцы дорого поплатились. Коварный властитель появился среди них с изъявлениями дружеского расположения, принял от народа изъявления радости, но затем его солдаты бросились на праздничную толпу, и несколько дней на площадях и улицах большого города лились потоки крови; он даже распорядился закрыть Академию и поставить легион в самом городе, однако ни то ни другое выполнено не было.