Рисунок с уменьшением на тридцать лет

«Такие наступили времена…»

Такие наступили времена —

нас не беда сильней сражает – радость:
горька нам припозднившаяся сладость
И жизнь без счастья – такова цена.

Такие наступили времена —

печалят чаще погребальным звоном,
и в памяти, по вековым законам,
навечно высекают имена.

Такие наступили времена —

изгнав из душ бесплодные мечтанья.
им посылают новое заданье
от вечности – момент испить до дна.

Такие наступили времена —

на дереве ни листика сухого,
и в воздухе, прозрачном и суровом,
натянута последняя струна.

На ней играет солнце допоздна,

луна серебряной ладонью гладит…
А если оборвется – значит, хватит…
Такие наступили времена…

1982

«Я толпу прочесываю взглядом…»

Я толпу прочесываю взглядом

на знакомой с малолетства трассе.
Дама слева да и та, что рядом,
не могли со мной учиться в классе, —

эти бабки в допотопных блузках

на десяток лет меня моложе.
Тротуарчик, как и прежде, узкий —
в детстве вдоль и поперек исхожен.

Мимо старых переулков дивных,

не запоминая их названий,
мимо шаржей героинь и гимнов —
бывших коммуналок древних зданий

на Покровке люд гуляет новый,

праздничный и праздный, разночинный,
опровергнув старые каноны,
спрятавшись под новою личиной.

«Бабушка, скажите, где Колпачный?» —

спрашивает вежливый и бравый.
Только я и знаю, где Колпачный:
«Самый первый поворот направо».

«Сижу на Солянке, в кафе «Елки-палки»…»

Сижу на Солянке, в кафе «Елки-палки» —

сама себе спонсор, продюсер, помреж.
К салатам приставлены ложки-черпалки —
бери сколько хочешь и досыта ешь.

Здесь был магазин под названием «Ткани»,

был долго-предолго, примерно сто лет.
И, как габардин в невозвратность канул,
исчезли сатин, крепдешин, креп-жоржет.

Я помню премилое серое платье

с защипками на комсомольской груди,
и красные туфли от чешского «Бати»,
и радость сознанья, что все впереди.

И я комплименты от всяческих денди

в том платье срывала, была им под стать.
Тот серый сотен красовался на стенде,
а стенд – я запомнила каждую пядь —

стоял ровно здесь, на означенном месте,

где я, огорошена разностью дат,
жую запеченное яблоко в тесте.
и деликатесный кальмарный салат.

Ненатуральное толстое древо

лихо пробило стволом потолок.
Зал незабвенный расширился влево,
лестница сделала новый виток.

И, понимая все меньше и хуже,

где меж эпох обозначить межу,
спонсирую и продюсирую ужин,
с тканями стенды на свалку свожу.