Рисунок с уменьшением на тридцать лет

II
И, девочка почти, она была
слияньем песни и счастливой лиры,
весеннего покрова переливом,
и в ухе у меня постель свила.

Спала во мне. Все было сном ее —

деревья, что красою изумляли,
и осязаемость лугов, и дали,
и удивленье каждое мое.

Сон вечности. То – чудо на пути,

поющий Бог: Ничто ее не будит.
Воскреснув, спит; проснуться жажды нет.

Где смерть ее? И сколько быстрых лет

мотив звучать, не иссякая, будет?
Уйдет ли из меня?.. О девочка почти…

III
Бог всемогущ. Но сможет человек
приблизиться чрез лиру к Божьей сути?
В сомненье он всегда – на перепутье,
где храма Аполлона нет вовек.

Ведь песня та – так учишь ты всегда, —

не дар, не долг, не новое свершенье;
есть жизнь она, Господнее творенье.
А где же мы? И повернуть когда

решит Всевышний землю к нам и звезды?

Се не свершится, юноша, коль пенье
вдруг вылетит из уст, как пар сквозь ноздри, —

то не запел ты. Как дыханье та

свободна песня – правды дуновенье,
дыханье Бога. Ветра маята.

IV
О вы, нежные, следует тщиться
вам неземное дыханье познать,
пусть оно по щекам раздвоится
и, дрожа, сольется опять.

О вы, блаженные, о вы, счастливцы,

вы – зарожденье союза сердец.
Всюду стрелы витают, как птицы,
плач – вашей яркой улыбки близнец.

Не избегайте страдания, сможет

только земля вашу тяжесть принять;
горы – тяжелые, море – тоже.

Даже деревья, что в детстве сажали,

стали тяжелыми; вам не поднять.
Но дуновение ветра… но дали…

V
Не возводи надгробья. Только розе
позволь цвести в его, Орфея, честь,
поскольку он – Орфей. Метаморфозы —
его удел. Не интересна весть

нам о других. Но важно имя только

Орфея. А когда цветок падет
и лягут лепестки покровом тонким,
певец его судьбу переживет?

Но как поверить, что закон таков:

и он исчезнет, хоть в исчезновенье
свое не верит. Но звучанье слов,

когда рука певца оставит лиру

в неведомое нам пока мгновенье,
останется навек усладой миру.

VI
Здешний ли он? Нет, натура двусложна —
два мира оставили метку на ней.
Вербную ветку согнуть возможно,
если постигнуть природу корней.

Не оставляйте ночной порою

мертвым хлеб с молоком на столе.
Он же своим заклинаньем сокроет
их появленье в тишайшей мгле,

спрячет под кроткими веками смуту;

и чародейство дымянки-руты
познано им до самых глубин.

Ничто не испортит ему момента.

Будь то из гроба, из апартаментов,
славит он пряжку, кольцо и кувшин.