Рисунок с уменьшением на тридцать лет

IX
Судьи, хвала вам – ненужные пытки избыли
и отменили тяжесть железных оков.
То не душевный порыв, а конвульсии были,
вашей жестокосердности мягкий покров.

Щедрый подарок – забросили эшафот,

как возвращает игрушки дитя, что не новы, —
с прошлого праздника. Глупое, чистое, ждет
сердце открытое Бога теперь другого —

истинной кротости. Явится некто могучий,

свет излучающий, как Божество,
больше, чем ветер для корабля и тучи.

Но и не меньше, чем тихая тайна наитья —

приобретенье души, что вошло в существо,
как драгоценный плод нескончаемого соитья.

X
Всем достиженьям машина грозит, покуда
спесью возносится вместо повиновенья она.
Рук щегольство отринув, движений медлительных чудо,
режет твердые камни, решительности полна.

Нет от нее покоя; надо, чтобы однажды,

cмазанная, услышала грохот свой в тихом цеху,
Мнит, что она есть жизнь и все одинаково важно —
творит ли она, созидает иль превращает в труху.

Но волшебству в жизни есть еще место; вмещает

сотни примет первозданья, игры сил непорочных,
что, далеки от машины, мир чистотой восхищают.

Слов несказанных полет в нежности тихой убранстве…

Музыка, вечно нова, из камня дрожащего прочный
Строит божественный дом свой
в невыносимом пространстве.

XI
Смерть порою – итог законных мира порядков
с тех пор, как ты, человек, несешь охотничий стяг;
больше, чем сеть и капкан, парусов обманные тряпки
я вспоминаю – в пещерных карстовых полостях.

Тихо вешали их, будто бы символ тайный

мира и праздника; после бились о кнехта край.
Ночь бросала из тьмы голубей дрожащую стайку,
слабых, бесцветных – к свету…
Это по праву, считай.

Всякий намек состраданья ты от себя не отторгни.

Охотник – при исполненье, и перья летят, и пух
вдали от видящих глаз.

Убийство – наглядный образ

нашей бродячей скорби.
Истина – светлый дух,
витающий подле нас.

XII
Жди и желай перемен – то источник огня вдохновенья,
если в душе твоей дара преображенья нет;
дух, одолевший земное в их непрестанном боренье,
любит в полете фигуры лишь поворота момент.

Ведь остановка в пути – это оцепененье.

Счастлив ли тот, кто поборник невзрачности серой?
Жди, жесточайшее шлет жестокому уведомленье.
Молот, увы, занесен над верой.

Чистым будь родником. То – познанья порука;

льются творенья восторженно и благодарно,
часто начало – в конце, а конец – начало начал.

Каждый счастливый дом – дитя или внук разлуки,

все с удивленьем проходят сквозь это. И новая Дафна,
лавром себя ощутив, желает, чтоб ветром ты стал.