Ритуал святого Валентина

– Ну, Христофорыч… – пробормотал ошеломленный Добродеев.

– А что было потом, Лео? – Монах значительно посмотрел на журналиста. – Как по-твоему? Он убил жену… Что дальше?

– Ну… если это он, наверное, позвал на помощь Эмму, которая ни в чем не могла ему отказать… – неуверенно предположил Добродеев. – Если это он… – повторил он.

– План выдать ее за Маргариту с целью алиби они сочинили вместе. Авторства тут не доказать, да это и не важно. В тот день мастерская техобслуживания работала до пяти, следующий день был выходной, и Эмме пришлось забрать машину. Она не искала, жертва нашла ее сама. Можно только представить себе, в каком состоянии она была, полная желания спасти любимого человека. Увидев за рулем женщину, Янина села в машину, ничего не опасаясь. И Эмме пришло в голову… то, что пришло. Волосы она не обрезала, как мы знаем, это сделала сама Янина, красный фломастер был с собой… Почему узел Троицы? – Монах развел руками. – Для достоверности легенды о сатанистах, должно быть. Возможно, увидела где-то случайно… его часто используют в логотипах. Они продержали труп Маргариты в спальне больше двух суток, чтобы версия маньяка-сатаниста обрела плоть, так сказать. Правда, маньяки придерживаются одного способа убийства, а в данном случае одна жертва была убита ударом по голове, а другая задушена. Но их объединяли знаки на лице и обрезанные волосы. Спустя двое суток Бражник отвез труп жены на пляж. Это ничего не меняет… почти, но я за справедливость. Не было заранее обдуманного намерения, Эмма действовала спонтанно, в состоянии аффекта. Что было дальше, вы уже знаете. Убийство девочки, снова знак, обрезанные волосы. Ее самоубийство. Она заплатила жизнью. Бражник свалил все на нее и отделался легким испугом…

– Почему ты уверен, что ее держали в спальне? – спросил майор Мельник.

– Это было бы самым простым решением. Она пролежала два дня на собственной кровати, на ее теле могут быть отпечатки поверхности, синяки в форме… любого предмета, который оказался под ней. Мог оказаться. Гипотетически, разумеется. Это может быть губная помада, выпавшая из сумочки и лежавшая на покрывале. Даже складки покрывала могли оставить след. Это должно быть на фотографиях из морга.

– Или пудреница, – подсказал Добродеев, вспомнив фотки из айфона Монаха. Он хотел добавить, что надо поискать на полу тоже, но наткнулся на предостерегающий взгляд друга и прикусил язык.

Монах кивнул:

– Или пудреница. Надо бы новый обыск, майор. Искать не просто так, что попадется, а целенаправленно, исходя из новой версии. Возможно, у Маргариты имелись парики, один из которых они использовали… Это можно доказать. Как и то, что окна недавно открывались, а отопление отключено. Наберется по мелочи…

…Майор Мельник, для которого встреча потеряла всякое очарование, вскоре распрощался. Он был мрачен. Добродеев взглядывал на Монаха, примеряясь, как спросить о том, что его мучило.

Монах понял и сказал:

– Леша, я ее не оправдываю, она убийца. Я просто пытаюсь… Не знаю! Что-то не дает мне покоя, понимаешь? Всю жизнь она лезла наверх, обделяя себя человеческим общением, дружбой, теплом, и в итоге оказалось, что все ее достижения ничего не стоят. А менять ориентиры уже поздно. Это во-первых. А во-вторых, каждый пусть отвечает за себя. Она заплатила, теперь пусть заплатит Бражник. Согласен?

Добродеев кивнул. Митрич привез новую тележку, стал расставлять бокалы с пивом.

– А почему ушел майор? Работа? – спросил он. – Здорово он раскрутил… с вашей помощью. А эта убийца, она что, ненормальная? Хладнокровно убить трех человек!

– Скорее, заблудшая, – сказал Монах. – Пошла не по той дорожке. Насчет хладнокровия… – Он пожал плечами.

– Приняла такую страшную смерть… Наказала себя? Раскаялась? А письмо оставила?

– Да, Митрич, она раскаялась. Письма не оставила.

– В каком страшном мире мы живем! А черного монаха еще не поймали? Мамочкина подруга считает, что он больше не появится. Это был ангел смерти, который предвещал убийства и в конце концов забрал убийцу с собой… Отдыхайте, ребята. Чего нужно, зовите! – С этими словами он вернулся за стойку бара.

– Почему она не заложила Бражника? – спросил Добродеев. – Понимала же, что он свалит все на нее!

– Лео, почему она не заложила Бражника? Ты же писатель, вот и ответь.

– Любовь?

– А еще высокомерие, гордость… презрение!