Ритуал в древней Месопотамии

Ритуалы Маклу проводились перед восходом Солнца–Шамаша, судьи всего живого. Некоторые тексты свидетельствуют о важности их проведения летом, а именно в пятом месяце ниппурско–вавилонского календаря (июль–август), когда атака демонических сущностей на человека особенно сильна (3, 256–260). Но вполне возможно, что их исполнение впоследствии не было строго привязано к летнему сезону, а разрешалось в течение всего года. Жрец–экзорцист (машмашшу) изготовлял из глины фигурку колдуна или колдуньи, после чего происходило следующее.

Статуэтки колдунов и колдуний связывали и поднимали вверх, показывая Шамашу, а затем бросали в пламя очага, в пасть огнеподобного бога Гирры. При этом экзорцист просил Шамаша рассудить по справедливости, а Гирру умолял истребить колдуна или любого врага, который осмелился принести человеку несчастье.

Маклу II

Заклинание. Гирра могучий, буря яростная,
Ты справедлив к богам и царям,
Ты вершишь суд разоренных мужчин и женщин,
Судя меня, ты гневаешься, как герой Шамаш!
Дело мое рассуди, решение по нему прими!
Колдуна и колдунью спали!
Врага моего пожри, недруга моего истреби!
Твоя злая буря пусть их настигнет! Заклятье.

Затем шло обращение к Нуску — стражу ночи и спокойного сна. Его просили послать человеку благоприятный сон, наградить его благополучием, здоровьем и счастьем, охранить от ночного нападения зловредных колдовских сил. С этими словами зажигали запальный фитиль факела, и фигурки охватывались пламенем. В этот момент читалось заклинание на поднятие факела:

Я поднял факел, поджег фигурки
Утукку, шеду, рабицу, этемму
И всего злого, что хватает человека!
Сгиньте, исчезните, испаритесь!
Пусть ваш дым взовьется в небо!
Пусть вашу золу развеет Шамаш!
Пусть экзорцист, сын Эа, оборвет ваши жизни!

Дальше следовали благодарственные моления Шамашу с непременным его величанием. Параллельно с этими молениями проходил ритуал связывания и развязывания мотков шерсти. Из них сперва делали узлы, затем эти узлы развязывали и бросали мотки в огонь. Таким образом происходила расправа с самой чарой колдуна: узел символизировал здесь колдовство, его развязывание — победу над колдовством, а сожжение мотка — окончательное уничтожение самой возможности новой чары. В огонь также бросали муку, аналогично обозначавшую колдовство (мукой можно делать изображения, на которые впоследствии направляется чара). Золу в очаге помешивали веткой ясеня (не потому ли, что ствол у ясеня пепельного цвета?), после чего на дымящиеся угли возливалась вода и читалось такое заклинание:

Гневные, лютые, яростные, Вредные, злые, жестокие!
Кто, кроме Эа. уймет вас?
Кто, кроме Асаллухи, остудит вас?
Пусть же Эа уймет вас,
Пусть же Асаллухи остудит вас!
Мой рот — вода, ваш рот — огонь!
Пусть мой рот ваш рот уничтожит!
Пусть проклятие моего рта уничтожит проклятие вашего рта!
Пусть содержимое моего сердца уничтожит содержимое вашего сердца!

Над створкой очага клали камень, доставленный с горы. Этот камень подпирал вход в очаг и являлся как бы могильной плитой над останками колдуна и его чары, Экзорцист обращается к Горе (рук «гора» здесь и символ Подземного мира, и эпитет бога Эллиля) с просьбой накрыть и убить все зло, коснувшееся тела человека. Завершается ритуал очищением человека и чтением вблизи него заговора, всю красоту которого не в состоянии выразить ни один перевод. Поэтому мы сперва приведем финальный заговор серии в подлиннике (применяя русскую транскрипцию), а затем попытаемся более–менее адекватно передать его смысл по–русски.

Окончательное изгнание колдуна и чары