Роберт Фрипп — От Алого Короля до Искусного Мастера

Правда, тут возникает ещё одно соблазнительное метамузыкальное затруднение. Как когда-то выразился Брайан Ино, «Почти любое произвольное столкновение событий, прослушанное достаточное количество раз, начинает казаться очень содержательным (скажу вам, интересная и полезная информация для композитора)» (Ино 1983, 56) Сегодня я, не думая ни о том, что надо писать это, ни о Lizard, ни вообще о чём-то особенном, проснулся около шести утра. На улице было темно и ненастно, и по какой-то таинственной причине меня потянуло к секвенсеру — мне захотелось услышать несколько тонов. Я загнал в машину несколько произвольных диатонических нот, которые повторялись примерно через каждые 10 секунд. Моя семилетняя дочь Лилия, войдя в комнату, была озадачена тем, что звучит неземная музыка, а за синтезатором никого нет. Я показал ей, что магнитофоны не работают, и сказал, что это духи. Она не поверила. «Тут наверняка какая-то хитрость», — сказала она. Тогда я показал, в чём хитрость, и она захотела попробовать. Она сыграла вступительную фразу рождественской песни Генделя «Радость миру» — нисходящую октавную гамму, которая стала повторяться по кольцу. Где-то через пять минут я подошёл и сыграл ещё несколько нот — как оказалось, совсем не тех, что мне хотелось, но я их оставил. Эта «музыка» продолжала играть, пока мы завтракали, поливали цветы и т. д., а ещё примерно через полчаса стало казаться, что звук наделён некой мерцающей значительной глубиной.

На Lizard звучание King Crimson стало ещё более суровым и диссонансным, и рок-критики, которые в общем соглашались, что раз это не подходит под определения, то значит, это гениальная работа, начали смущаться и кривиться. Вопрос звучал так: «Сколько же такого гения нам нужно (или хочется) в рок-н-ролле — корневой музыке, музыке народа?» В Lizard не было даже заводной «халтурки» типа “SchizoidMan”, так насколько же можно растянуть границы рока, не потеряв безвозвратно его отъявленно гадкую сущность?

Сторона 1

CIRKUS (в том числе ENTRY OF THE CHAMELEONS), INDOOR GAMES, HAPPY FAMILY. Альбом начали три нервных, энергично-бессвязных песни-фантазии (с остатками меллотронного эпоса Court Of The Crimson King на первой из них). Структуры были невероятно сложны, ритмы — непостоянны и беспокойны, а диссонансы, рождавшиеся из, по-видимому, произвольных пересечений контрапунктирующих уровней, просто раздражали. Общий эффект был равно обязан как року, так и авангардному джазу. В “Indoor Games” Синфилд создал несколько запутанно-суггестивных образов («Обметая пластиковые чесночные растения / Они хихикают на сквозняке»), а “Happy Family” — это резвая, хоть и намеренно неуклюжая песнь о распаде Beatles (которые художественно изображены на одной из множества панелей в сделанном Джини Баррисом безупречно прекрасном оформлении обложки, тщательно выполненном в орнаментном стиле средневековых рукописей).

LADY OF THE DANCING WATER. Фрипп на самой своей лирической ноте: вокальная линия — это мелодия в полном смысле слова, и очень трогательная, к тому же приукрашенная трепещущими арабесками флейты Коллинза. Да — красота, истинная красота, классическая грация, романтическое томление были частью формулы King Crimson, и здесь эти качества получают практически совершенно недвусмысленное воплощение, и без всякой иронии. Мягкие скольжения тромбона Ника Эванса — единственное «жало» этой прямой и искренней пасторали.

Сторона 2 (сама сюита “Lizard”)

PRINCE RUPERT AWAKES. Многословие и загадочность стихов Синфилда чудесным образом компенсируются высокоэлегантным, профессиональным и красивым вокалом Джона Андерсона, а также ещё одним истинно мелодическим плодом воображения Фриппа (в каком-то смысле становилось вопросом, сколько ещё Фриппа будет стеснять манерная, резкая, иногда манерно-резкая или резко-манерная поэтика Синфилда). Кстати, “Prince Rupert Awakes” — это единственный на моей памяти пример минорного аккорда с мажорной септимой в рок-репертуаре (может быть, у Стиви Уандера или Питера Габриэла было что-то подобное). Далее без перерыва идёт…

BOLERO — THE PEACOCK’S TALE. Структурированная импровизация, переходящая от классического болеро в биг-бэндовое и обратно; впечатляющие контрасты мажорных и минорных ладов в кульминационных точках формальной артикуляции.

THE BATTLE OF GLASS TEARS, в том числе:

DAWN SONG. Вокальная прелюдия, создающая образ средневеково-мифологического поля боя; далее разворачивается…

LAST SKIRMISH. Меллотроны, духовые, флейты, бас, гитара и барабаны сталкиваются и пульсируют в «кулачной» какофонии одного из нескольких тогдашних фрипповских армагеддонов.

PRINCE RUPERT’S LAMENT. Секция угрожающе повторяемых басовых нот, поверх которых Фрипп пускает одну из своих патентованных (или скоро ставших таковыми) гитарных разминок — здесь это звучит как некая рок-н-ролльная волынка.