Роберт Фрипп — От Алого Короля до Искусного Мастера

Когда дело доходит до оценки записанного наследия King Crimson IV — искусно упакованной трилогии альбомов Discipline, Beat и Three Of A Perfect Pair — мои мысли приходят в такой беспорядок, что прежде, наверное, следует поразмыслить о том, какой смысл может иметь подобная оценка. В преобладающей атмосфере идиотизма (то есть идиотских или безумных рассуждений и споров о музыке), которой характеризовалась моя учёба в аспирантуре, всё же было несколько моментов, оставшихся в памяти как кристаллизации. ладно, несколько моментов, когда нечто интересное было сказано с убеждением. Один из таких случаев был на семинаре по идеям и практике музыкальной критики — профессор Филлип Бретт объявил: «Музыкальная критика подразумевает вынесение суждений о музыкальных пьесах, и взрослые люди только этим и занимаются — они выносят суждения.» Я долго обдумывал эти слова.

Через некоторое время я прочёл в научном журнале Popular Music статью Уильяма Брукса «О безвкусице». Брукс доказывал, что позволить нашему личному вкусу просочиться в наше образование — значит пожертвовать объективностью, и что из бесстрастного, «объективного» анализа популярной музыки и её культурного влияния можно узнать очень многое. Ещё через некоторое время мне пришлось столкнуться с мышлением британских и европейских рок-социологов, которым, насколько я понял, было совершенно неинтересно, что ты можешь сказать о музыке, если только твои тезисы не опирались на какую-нибудь широкую геополитическую теорию, желательно социалистическую по природе (и, в конечном итоге, не были для неё подкрепляющим аргументом). И наконец, я стал читать таких людей, как Кумарасвами и Гурджиев, чья концепция «объективного искусства» просто выбивала почву из-под всех остальных теорий. (К «объективному искусству» мы вернёмся в заключительной главе этой книги.)

Может быть, я и считал некоторых профессоров сумасшедшими, но, как и всякий аспирант, я думал, что они знают всё. Так что когда я постепенно узнал, что многие из них никогда не слышали о King Crimson, не говоря уже о том, что не слышали их музыки, я был серьёзно удивлён. Мои мысли о музыкальной эстетике во многом начали принимать новый оборот, когда я стал понимать, насколько существенную роль в формировании человеческой реакции на музыкальные пьесы (и на суждения о них) играют «жанровые ожидания» и чисто «звуковые» ценности. Проще говоря, я понял, что некоторые мои профессоры — которые были первоклассными музыковедами в своих областях — никогда не смогут сформировать правильное суждение о такой группе, как King Crimson — просто потому, что «звук» рок-музыки был для них закрытой книгой. Один из отцов-основателей музыковедения Гвидо Адлер почти сто лет назад определил программу этой новой дисциплины как документирование исторической эволюции музыкальных стилей. Но как я уже начинал понимать, если учёный не имеет укоренившегося чувства «словаря» и музыкальных ценностей того или иного стиля, если он не «прочувствовал» его мощь и утончённость каким-либо непосредственным, интуитивным, физическим способом (неважно, о ком идёт речь — о Чаке Берри, Рави Шанкаре или Людвиге ван Бетховене), то осмысленная оценка стиля невозможна.

Я не хочу капитулировать перед Бруксом и отказываться от эстетических суждений на основании незаконности субъективного вкуса при серьёзном обсуждении музыки: если я обсуждаю King Crimson, то это потому, что я чувствую право на это — я растил в своей душе рок-н-ролл с тех времён, когда пытался «снимать» гитарные аккорды с The Golden Beatles и пищать слова своим незрелым голосом. Но следует ясно понимать, что у меня нет иллюзии, будто эта глава есть окончательное слово о King Crimson.

Итак, эти три альбома действительно являются связным комплектом — в том числе с аналогичными дизайном и печатью на красной (Discipline), синей (Beat) и жёлтой (Three Of A Perfect Pair) обложках. В последующем изложении я буду рассматривать их как трилогию — то есть единым музыкальным произведением. В своей краткой карьере King Crimson IV создали и разработали новый рок-стиль, в своей изощрённости практически не имеющий аналогов. Элементы и источники вдохновения: ритмы и инструментальные форматы рока; «мировая музыка», в частности индонезийский гамелан и африканская перкуссия; высокие технологии, в частности гитарные синтезаторы, эффекты и электронные барабаны; минимализм.