Робеспьер

В течение многих месяцев общественная дискуссия в Артуа ведётся путём публикации памфлетов, более или менее резких. Примерно в начале февраля 1789 г., незадолго до того, как король отказался признать за Штатами статус естественных представителей народа Артуа (19 февраля), начинает распространяться новый памфлет. Он анонимен, как и другие до него; он озаглавлен "К народу Артуа". Вскоре личность автора перестаёт вызывать какие-либо сомнения; стиль и идеи указывают на него, равно как они выдают его авторство и в другом памфлете, появившемся в апреле: "Враги родины". Это "памфлеты господина де Робеспьера", пишет адвокат Шарамон. Сравнение этих двух текстов, так же, как и сопоставление с предложением члена Учредительного собрания в пользу возврата коммунальных угодий[67], узурпированных сеньорами (декабрь 1789), подтверждает личность автора. В некоторых отношениях, "К народу Артуа" служит продолжением записки в защиту Дюпона: риторические фигуры, ожидание счастья и свободы, доверие к Генеральным штатам, названным "торжественными комициями", финальный призыв к королю и Неккеру, страх "заговора" врагов общественного блага… Однако на этот раз Робеспьер больше не в стенах Дворца правосудия; он однозначно выходит на политическую арену. Также на этот раз он больше не участвует, как во время реформы Ламуаньона, в борьбе, объединившей все провинциальные силы против "министерского деспотизма"; в Артуа образовался раскол, захвативший область социальных вопросов.

Артуа – это провинция со Штатами. Как Бретань, Лангедок или Прованс, она сохранила собрание, которое участвовало в управлении территорией, контролировало налоги и следило за уважением к провинциальным привилегиям. Несмотря на то, что Штаты традиционно черпали свою легитимность в истории и в своей деятельности, теперь подвергается сомнению даже их состав. Почему только дворян, обладающих дворянством в шестом поколении и значительной сеньорией, называемой "родные места", допускают заседать здесь от их сословия? Почему церковь представлена тут только двумя епископами, восемнадцатью настоятелями аббатств и делегатами капитулов, совершенно не оставляя места для простых кюре? Почему третье сословие должно довольствоваться представительством от десяти городов провинции, муниципальные органы которых назначались всё теми же Штатами с 1770 года? Они были многочисленны, те церковники, дворяне, простолюдины, что задавались вопросом, это ли представительное собрание вскоре будет назначать депутатов в Генеральные штаты и формулировать жалобы жителей Артуа, так, как это происходит в обычное время. Именно таким образом была выбрана делегация от провинции во вторую Ассамблею нотаблей, которая собиралась в Версале с ноября 1788 года. Но не подходим ли мы к исключительному моменту?

Беспокойство особенно живо среди простолюдинов. В конце декабря 1788 г. король согласился удвоить представительство третьего сословия, не высказавшись о способе голосования во время работы Генеральных штатов; без удвоения также и его голосов как могло бы третье сословие принудить к реформам привилегированные сословия? С 18 ноября муниципальный аррасский орган высказался в пользу увеличения количества голосов, и обсуждение было продолжено другими городами провинции. Но этого недостаточно, чтобы обнадёжить тех, кто называет себя "патриотами". Можно ли доверять этим эшевенам? Эти самопровозглашённые выразители мнений, разве они, и только они, представляют третье сословие в пределах провинциальных Штатов? И что сможет дать это удвоение, если члены Штатов сами назначили себя, чтобы вскоре представлять провинцию в Версале? Для Робеспьера и патриотов из Артуа, "деспотизм" правительства не единственный враг; следует также бороться с его провинциальной копией, представленной Штатами, эманацией которой являются эшевены.

Итак, с неослабевающим вниманием Робеспьер следит за столь долгожданным собранием провинциальных Штатов, с 29 декабря 1788 года до 21 января следующего. Оно усиливает опасения "патриотов", и не только потому, что дворянство на Штатах отказывается от удвоения голосов третьего сословия; прежде всего, Робеспьер опасается, что разногласия в Штатах отойдут в сторону перед их желанием сохранить свою власть, оставить за собой главную роль в процессе выборов, в ущерб жителям Артуа… Разве палата третьего сословия не предложила избрать двадцать восемь представителей от деревень и двадцать восемь от городов, которые смогли бы заседать с муниципальными чиновниками от десяти городов, представленных в Штатах, которые располагали бы десятью голосами? Более либеральному, чем либеральное дворянство, это предложение, всё же, кажется ему изменой. Согласно ему, палата третьего сословия хочет лишить "народ Артуа" его права собираться, совещаться, высказывать порицания и свободно избирать своих представителей.