Робеспьер

В конце 1791 г. Максимилиану Робеспьеру тридцать три года. Неизвестный в момент открытия Генеральных штатов, он создал себе имя. В портрете, который набрасывает член Учредительного Собрания Дюбуа-Крансе сразу после окончания работы первого Революционного собрания, описываемый им человек отличается чистотой своих принципов, постоянством, бескорыстием, боевым духом и… непримиримостью.

"Предводителю санкюлотов, врагу всякого господства, неутомимому защитнику прав народа, Робеспьеру не хватало только внушительного телосложения, строения в стиле Дантона, и несколько в меньшей степени самонадеянности и настойчивости. Эти мелкие недостатки часто вредили делу, которое он защищал; он был гордым и ревнивым, но справедливым и добродетельным. Никогда его самые ярые хулители не могли ни на мгновенье упрекнуть его в колебаниях. Всегда твёрдый в самых строгих принципах, он никогда от них не отклонялся; каким он был вначале, таким мы видим его в конце, а эта похвала применима к очень немногим личностям".

"Робеспьер не был в Собрании ни председателем, ни секретарём, и не состоял ни в одном комитете; сами патриоты уважали его, но не любили. Причина этого проста: этот человек, вскормленный моралью Руссо, чувствовал в себе смелость подражать его примеру; у него была строгость принципов, нравов, нелюдимый характер[114], непримиримый дух, гордая простота, даже угрюмость; у него не было талантов, но Робеспьер не был из-за этого человеком заурядным. Всегда слушая советы только своего сердца, он часто был беспощаден в своих мнениях, почти всегда считавшихся преувеличенными, потому что Робеспьер, который никогда не хотел монархии, который верил в свободу только как в состояние совершенного равенства, говорил всегда согласно своему принципу, и высказался во время завершения работы нашего Собрания, как если бы в этом принципе не происходило ни малейших изменений".