Робинзон Крузо

– Вы делать много хорошего мой народ. Учить добру, знать Бога, жить другой жизнь. И никого не убивать и не есть.

– Ты сам не понимаешь, что говоришь, Пятница, – возмутился я. – Чему я могу научить твоих сородичей, если я сам круглый невежда и к тому же совсем одичал на этом острове? Отправляйся сам, а меня оставь жить по-старому – так, как я привык.

От этих слов мой дикарь страшно расстроился, убежал и вернулся с топором в руках.

– Вот, – сказал он, протягивая мне топор, – возьми.

– Что, по-твоему, я должен сделать? – опешил я.

– Убить Пятницу!

– Убить? Но зачем?

– Лучше убить, чем прогонять!..

Последние слова он произнес с таким искренним и глубоким чувством, что глаза мои наполнились слезами. В них звучали любовь и привязанность, и я поторопился заверить моего Пятницу, что никогда не прогоню его, разве что сам он захочет расстаться со мной.

Итак, он стремился на родину и в то же время не желал разлучаться со мной, а у меня была единственная цель: вырваться из заточения на острове. И надеяться я мог только на помощь и поддержку тех самых «бородатых людей», которые сейчас влачили убогое существование среди соплеменников Пятницы и сами нуждались в помощи.

Вот почему, больше не раздумывая и не препираясь, мы с моим дикарем отправились в лес искать дерево, которое подошло бы для строительства вместительной и прочной пироги.

На моем острове было достаточно леса, чтобы построить целый флот, но нас интересовали только те деревья, которые находились как можно ближе к берегу. Иначе мы могли бы повторить ошибку, которую я уже допустил в прошлом, и наша лодка никогда не будет спущена на воду.

Наконец Пятница, хорошо знавший, какие породы деревьев лучше всего подходят для нашей цели, выбрал одно. С большим трудом нам удалось свалить лесного гиганта, названия которого я по сей день не знаю, после чего мой приятель, обтесав его, предложил выжечь внутреннюю часть будущего челна. Однако я доказал ему, что намного быстрее и легче выдолбить сердцевину с помощью плотницких инструментов.

Пятнице не понадобилось много времени, чтобы перенять у меня навыки обращения с теслом, топором и пилой. За месяц упорного труда мы придали нашей пироге необходимую форму и выдолбили ее изнутри. Затем две недели ушло у нас только на то, чтобы с помощью деревянных катков и рычагов доставить лодку к берегу моря. Медленно и упорно, шаг за шагом мы перемещали эту огромную тяжесть. Порой за целый день, выбиваясь из сил, нам удавалось сдвинуть пирогу на каких-нибудь два-три ярда.

Когда же пирога наконец была спущена на воду, я пришел в восхищение, наблюдая за тем, с какой ловкостью и умением Пятница управляется с веслами и рулем. В его руках большая и тяжелая лодка, способная вместить два десятка человек, казалась легкой как перышко.

Я спросил Пятницу, кажется ли ему пирога надежной, и он ответил, что даже шторм не помешает ей добраться до цели.

Мы решили оснастить наше судно не только веслами, но и мачтой, парусом и якорем.

Для мачты я выбрал молодую кедровую сосну, приказал Пятнице срубить ее и очистить от веток и коры. Парусом я занялся сам. У меня в кладовой лежало немало старых корабельных парусов, в том числе и разрезанных на части. Но так как они пролежали уже много лет и я не заботился об их сохранности, большая часть парусины истлела и пришла в полную негодность. Однако я все-таки нашел два подходящих по размерам и довольно прочных куска, сшил их и соорудил косой парус вроде тех, которые в Англии называют «баранья лопатка». Обычно под такими парусами ходят корабельные шлюпки.

Я умел управлять косыми парусами еще с тех времен, когда бежал от мавров на баркасе, и мог быстро обучить этому нехитрому искусству Пятницу.

Два месяца ушло у нас на установку мачты, снастей и парусов. К мачте я прикрепил небольшой поворотный штаг, что позволило пироге лавировать и даже идти против ветра, а на корме установил руль. Мы с Пятницей были не слишком умелыми кораблестроителями, но нас подталкивало сознание того, как важны и нужны все эти устройства в открытом море, поэтому мы не жалели труда.

Когда все было готово, я показал на практике моему дикарю, как управляться с парусом, как ходить галсами и поворачивать с помощью руля. Вскоре Пятница стал настоящим мореходом, за одним исключением – он никак не мог понять, каким образом следует пользоваться компасом и зачем этот прибор нужен в море. Туземцы вообще не совершают долгих плаваний, а во время коротких переходов между островами ориентируются по звездам и солнцу. В этих краях не бывает густых туманов, а пасмурная погода стоит недолго, поэтому небесные светила почти всегда видны.