«Робот-зазнайка» и другие фантастические истории

– Выразил глубокую озабоченность. Оказывается, вчера вечером миссис Денворт изменила завещание, а утром Саймон навестил ее – из предосторожности – и увидел, как она выходит из дома. Миссис Денворт его не заметила. Села в такси, и Саймон последовал за ней. Она бесцельно бродила по городу. Однажды едва не угодила под грузовик. Наконец поднялась на крышу «Карнс», взобралась на парапет и потеряла сознание.

– Но… – заморгал Денворт.

– А когда пришла в себя, Саймон поговорил с ней. У вашей жены была истерика. Миссис Денворт считала, что должна покончить с собой – ради вас. Вот только не смогла на это пойти. Она религиозный человек, и у нее серьезное предубеждение против самоубийства.

– Понятно… – вполголоса пробормотал Денворт.

Так вот в чем дело. Талисман силен, но есть вещи посильнее. По крайней мере, Агата устояла перед его чарами. Так или иначе, в ее смерти нет необходимости. Денворт без труда убедит жену отписать капиталы в его пользу. Агата не испытывает страстной тяги к богатству, и такой поступок не пойдет вразрез с ее глубинными эмоциями.

Поэтому план необходимо изменить. Никуда не денешься. Но теперь непосредственную опасность представляет Фенхель: по всей видимости, талисман на него не действует.

– Я прослежу, чтобы жена показалась врачу, – пообещал Денворт.

– Вы, случаем, не изучали гипноз? – осведомился Фенхель. – Нет? Ну ладно. – Видно было, что его не убедил отрицательный ответ.

– На что вы намекаете? – Денворт откинулся на спинку кресла. – Ищете загадку на ровном месте? В последнее время Агате нездоровилось. У нее было подавленное настроение. Бывает, люди кончают с собой.

– Знаете, что странно? – спросил Фенхель. – И Саймон, и миссис Денворт невероятно привязаны к вам. По городу ходят всяческие слухи, и у меня есть знакомые из вашего клуба… Короче говоря, вы не самый приятный парень. И Саймон терпеть вас не мог – до вчерашнего вечера.

– Что вы такое говорите?

– Я не суеверен и явился к вам потому, что Саймон беспокоится – по непонятной причине. Он высоко ценит и вас, и вашу жену, но почему-то разрывается между этими двумя эмоциями. Они диаметрально противоположны. Повторюсь, я не суеверен, мистер Денворт, но с первого взгляда понял, что вы чертовски опасный человек.

– Неужели? – Денворт подобострастно вскинул брови. – Хотите арестовать меня?

– Нет.

– Да вы и не смогли бы – верно? Ведь вы, скорее, видите во мне родного сына – так?

– Да, – ответил Фенхель, и ни одна жилка не дрогнула у него на лице. – Как ни странно, вы правы. И это меня тревожит. Подозреваю, что подле вас творится нечто весьма скверное. Обычно мои эмоции стабильны, но сейчас я выбит из равновесия, и мне это не нравится.

– Но вы не станете причинять мне вред, – с уверенностью заявил Денворт.

Его, однако, ждал сюрприз. Фенхель закусил сигару, торжественно покачал головой, и в глубоко посаженных глазах блеснул фанатизм.

– Авраам любил Исаака, помните? «И простер Авраам руку свою и взял нож, чтобы заколоть сына своего». Есть чувства посильнее любви, мистер Денворт. Например, чувство долга. Я боготворю закон.

Взгляды мужчин скрестились в безмолвном противостоянии.

– Вы мне угрожаете? – спросил Денворт.

– Я не питаю симпатии к преступникам. А вы, по-моему, или преступник, или вскоре им станете. Полагаю, дело в гипнозе. Знать наверняка я, разумеется, не могу. Но хорошенько подумайте, прежде чем… – Он не договорил.

– Не вижу смысла продолжать этот разговор, – хмыкнул Денворт и встал.

Шеф полиции тоже поднялся с места, поднес к потухшей сигаре очередную спичку и бросил на собеседника проницательный взгляд из-под кустистых бровей:

– Как пожелаете. Я всего лишь сделал предупреждение. Если вы невиновны, попрошу не обижаться на меня. Если же затеяли аферу, остановитесь. Ибо закон лишен эмоций.

– Закон, но не присяжные.

– Вы правы, – поджал губы Фенхель. – Если, черт возьми, продолжите увлекаться своим гипнозом, надеюсь, что в итоге вы совершите убийство. Поскольку в этом случае у меня будет право застрелить вас на месте.

– Выметайтесь! – крикнул Денворт.

Его ноздри побелели, он подался вперед и вцепился в край стола.

– Уже ухожу. – Фенхель открыл дверь. – Не забывайте, я слежу за вами. И вижу вас насквозь без всякого гипноза.

– Выметайтесь!

– Но больше, чем тебя, мой дорогой, люблю я долг свой, – процитировал Фенхель Ричарда Лавлейса, недобро улыбнулся, вышел и притворил за собой дверь.

Денворт рухнул в кресло и стиснул зубы так, что заныло в висках. Бросил гневный взгляд на талисман, хотел было сорвать его с запястья, но сдержался. Так будет только хуже. Да, возможности браслета небезграничны. Рубанок не годится для обработки металла: он предназначен для иных задач. Денворт попросту переоценил чары талисмана.

Агата не покончила с собой, поскольку ее вера не приемлет самоубийство. Саймон Гендерсон рассказал обо всем Фенхелю – пусть даже и осмотрительно – из-за глубокой привязанности к Агате. Что касается шефа полиции, он…